Небеса рассудили иначе
Шрифт:
– Так, может, он так и сделал.
– Последние несколько дней Смолин-младший на даче отца не появлялся. Значит, пистолет все еще у него.
– Попробуем обыскать его машину и квартиру?
– Я же сказал, он слишком хитер, чтоб так подставиться.
– Тогда не знаю… Поймать, пытать и вынудить признаться?
– С этим к Димке. Подождем, когда из больницы выйдет.
– Твоя утка уже наружу просится. Есть у тебя идея или нет?
– Попробуем убедить Смолина, что убийца – его мачеха, дражайшая Раиса Петровна… Убеждать придется тебе. Сможешь?
– И что
– Как – что? Спихнуть на нее убийства – значит не только облегчить себе жизнь, но и стать единственным наследником после смерти папы. Глядишь, губернатор к нему начнет ездить…
– И президент, – подсказала я.
– В любом случае почет и уважение ни с кем делить не придется. А для этого только и надо, что пистолет подбросить. В том состоянии, в котором сейчас находится Смолин-младший, идея должна быть заманчивой.
– Допустим, подбросит, – кивнула я. – Но она ведь все будет отрицать… Зато вспомнит, что пасынок к ней приезжал, когда отец был в больнице, и подозрение падет на него.
– Правильно, счастье мое. Поэтому старушке необходимо покончить жизнь самоубийством, в чем Смолин ей поможет. И круг замкнется. Раиса убивает Софью на почве личной неприязни или из-за наследства. Чем не повод? При этом подставляет Турова. Но его адвокат коварный замысел раскрыл, и Раиса от него поспешила избавиться. А потом и от Венеры, с которой теоретически адвокат мог встречаться и разжиться опасными для убийцы сведениями. Кстати, Венера скорее всего вообще в стороне останется. Менты будут искать грабителей, вломившихся в квартиру и убивших хозяйку. Остается Леха. То, что он застрелен из того же оружия, что и Софья, не скроешь. Но и здесь объяснение найти нетрудно. Он только что освободился, то есть тип сомнительный… Раиса наняла его убить адвоката, а после этого избавилась от исполнителя. Димка начал свое расследование. В ответ старушка с перепугу и его решила шлепнуть.
– Это слишком, – попеняла я. – Димка видел стрелявшего, на Раису он совсем не похож.
– Значит, наняла кого-то. Окончательно запуталась, впала в депрессию и застрелилась.
– Да кто в это поверит? Сам факт самоубийства может вызвать подозрения.
– Не обязательно. Главное, чтобы Смолин-младший за эту идею ухватился. Это решает все его проблемы. Дело постараются поскорее замять, чтобы не травмировать великого писателя, и наш убийца в шоколаде.
– Я б на такое не повелась.
– Ты и не убийца. У него-то сейчас нервишки расшалились. Главное, чтоб он наживку заглотил, а для этого тебе придется постараться. Ну что? Поиграем там, где мама не велит?
Через час усиленной тренировки под руководством Берсеньева я уже звонила Смолину-младшему, голос в трубке звучал приветливо.
– Ефимия Константиновна? Очень рад слышать.
«И чему ты радуешься?» – мысленно съязвила я, но заговорила с легким подхалимством:
– Лев Геннадьевич, неловко отнимать ваше время, но у меня несколько вопросов к вам. Очень прошу…
– Конечно, конечно, – легко согласился он. – В здании телецентра есть кафе на первом этаже. Вход с улицы, давайте там… через
Я рассыпалась в благодарности и хмуро посмотрела на Берсеньева.
– Что-то уж больно легко он согласился…
– Нервничает… Хочет понять, что у тебя на уме. Не подведи, счастье мое. На тебя теперь вся надежда.
Лев Смолин сидел за столом в компании юной особы в рваных джинсах. Футболка с растянутым воротом то и дело сползала с плеча девушки, открывая грудь без бюстгальтера до самого соска. Лев Геннадьевич наблюдал за этим весьма благосклонно, а я испугалась, что наш план летит к чертям. Но когда я подошла и поздоровалась, девушка поспешно удалилась, взглянув на Льва Геннадьевича с заметным обожанием и окинув сердитым взглядом меня. Должно быть, заподозрила во мне соперницу.
– Прекрасно выглядите, Ефимия Константиновна, – запел Смолин, помогая мне снять пальто.
– Спасибо. Еще раз извините за беспокойство…
– Что вы, всегда рад.
Он прямо-таки источал доброжелательность. Поинтересовался, что мне заказать, я попросила воды, желая подчеркнуть: разговор серьезный и на еду отвлекаться я не собираюсь. К тому же утка по-пекински еще была свежа в памяти, и здешние деликатесы вряд ли могли меня прельстить. Смолин отложил меню в сторону, а я заметила, что пальцы его нервно подрагивают. Он это тоже заметил, потому что к своей чашке больше не притронулся. Откинулся на спинку стула и сказал:
– Слушаю вас.
– У меня несколько вопросов, которые вас, возможно, удивят… Первый и очень важный, как к Софье относилась Раиса Петровна?
– Раиса Петровна? – с сомнением переспросил он. – Нормально.
– То есть при вас они никогда не ссорились?
– Не припомню такого…
– И Раиса Петровна не высказывала недовольства поведением падчерицы?
– Наверное, что-то ее раздражало… Молодежь часто вызывает недовольство тех, кто значительно старше…
– Значит, открытого конфликта между ними не было?
Смолин нахмурился.
– Я не так часто видел их вместе. К чему эти вопросы?
– Я ведь предупредила, они могут показаться вам странными, – нерешительно улыбнулась я. – В доме вашего отца постоянно проживают только двое: он сам и его супруга. Домработница приходящая?
– Да.
– Приезжает из города, насколько я знаю?
– Всего на три-четыре часа в день.
– Ваш отец подолгу работает. И не любит, чтобы его беспокоили. То есть, по сути, Раиса Петровна предоставлена самой себе.
– У нее есть увлечения… она читает, кажется, вышивает.
– А если ей придет охота отлучиться на пару часов, этого скорее всего никто не заметит?
– Она следит за тем, чтобы отца не беспокоили. Всегда сама отвечает на телефонные звонки.
– Но ведь телефон можно отключить на какое-то время?
– Разумеется. Но…
– Скажите, – перебила я. – А Раиса Петровна проявляла интерес к оружию? В доме вашего отца хранился пистолет. И она хорошо знала об этом. Есть женщины, которым нравится заниматься стрельбой где-нибудь на природе.