Небесная милиция

Завертаев Петр

29

Ближе к вечеру, когда за окном уже начало смеркаться, в дверь палаты постучались.

— Войдите! — сказал Обиходов.

Дверь открылась, и Обиходов увидел знакомое круглое лицо с непокорными взъерошенными волосами цвета соломы.

— Не спишь еще? — деликатно осведомился капитан.

Он вошел, осмотрел палату и сел на стул.

— Как самочувствие?

— В порядке, — ответил Обиходов.

— Досталось тебе, — капитан кивнул на бинты.

— Тебе тоже, — сказал Обиходов.

— Это точно, — капитан усмехнулся и потрогал залепленную бежевым пластырем бровь. — Если бы не девчонка, Аня эта, хана бы нам пришла. Молодец девчонка. Все правильно сделала.

— Да, все правильно, — согласился Обиходов.

— И ты тоже

молодец, Георгий, — капитан улыбнулся.

— Да я что… — скромно возразил Обиходов. — Вот ты… — он осекся. — Прости, глупо, конечно, но я до сих пор не знаю, твоего имени. Все капитан Рыков, да капитан Рыков. А зовут-то тебя как?

Капитан чуть помедлил, сухо откашлялся в кулак и сказал:

— Глеб.

— Глеб! — радостно повторил Обиходов. — Очень приятно! — И тут же снова осекся. — Глеб? — он удивленно посмотрел на капитана.

— Ну да, Глеб, — сказал тот. — Глеб Варфоломеев.

В палате воцарилась звенящая тишина, какая может быть только в монастырских госпиталях.

— Как Глеб Варфоломеев? — дрогнувшим голосом произнес Обиходов.

— Вот так, Глеб Варфоломеев, — пожал плечами посетитель.

— А как же капитан Рыков?

— Да не волнуйся ты так, — сказал Варфоломеев. — Я все объясню, только это длинная история.

— Это ничего, — сказал Обиходов. — Времени полно.

Варфоломеев устроился на стуле поудобней и снова кашлянул в кулак.

— Короче, мы с Рыковым вместе служили. Друзьями, в общем, были. Еще в армии. Ну, знаешь, как бывает… Попали в одну часть, оба из Москвы, вроде как земляки. Часть была аховая, Забайкальский военный округ. Ты служил?

Обиходов кивнул.

— Ну, должен понимать, — продолжил Варфоломеев. — В общем, договорились держаться вместе. Что бы ни случилось. Там иначе нельзя было. Ну и за два года как братья друг другу стали. Потом, после армии, в органы пошли служить, по комсомольскому набору. Молодые были, говорю же, — Варфоломеев усмехнулся. — Потом, когда началась вся эта карусель… Ну, в начале девяностых… Жарко очень стало, в органах-то. Почище, чем в армии. Кто-то сразу ушел, кто-то скурвился. Рыков сказал: «Ерунда, прорвемся!». Ну, а я с ним, где он, там и я. Так и продолжали, спина к спине. — Варфоломеев вздохнул, по привычке достал из кармана пачку сигарет, но тут же спохватился. — Эх, в твоей богодельне-то курить нельзя…

— А ты в окошко, — предложил Обиходов.

— Думаешь, не засекут старухи? — усомнился Варфоломеев.

— Попробуй.

Варфоломеев, стараясь не шуметь, открыл окно, уселся на подоконник и закурил.

— В году девяноста третьем мы впервые услышали о Бароне, — продолжил он. — То-то и дело, что услышали, потому что ни в то время, ни после, никто его не видел. Все только слышали о нем. Половина всех наркотиков тогда в Москву попадало по каналам Барона. Мы брали курьеров, брали оптовиков, но на самого Барона выйти никак не могли. Любую свою операцию, даже самую пустяшную, он проводил минимум через трех посредников. Люди Барона денег нам предлагали много раз, только чтобы мы дали им спокойно работать. Рыков только смеялся. Мразь, говорил, ишь чего задумали, капитана Рыкова купить! Потом оказалось, что купили они наших начальников. Те сливали им информацию. А потом сдали и самого Рыкова, — Варфоломеев замолчал.

— Его убили? — тихо спросил Обиходов.

— Убили, — ответил Варфоломеев. — Машину его нашли сгоревшую. Ну и он внутри. Следов никаких. Дело открыли и быстро закрыли. Вот так-то, — Варфоломеев вздохнул. — Я тогда запил сильно. В общем, из органов меня турнули. От жены сам ушел, чтобы не мучить ее. Год почти бомжевал. А потом, знаешь, подумал, что же я, подлец, делаю? Как же я мог своего друга единственного так подвести! Почему я жив, эта гнида Барон жив, эти упыри продажные живы, а Рыков мертв? В общем, пришел потихоньку в себя. — Варфоломеев подкурил новую сигарету. — Знаешь, легко мне стало, когда цель появилась, как заново родился. А цель была простая. Исправить ошибочку: Рыков должен быть жив, а для Барона и упырей жизнь должна закончиться. Начал действовать постепенно, шаг за шагом. Упырей вскорости

их же хозяева и порешили. Я совсем чуть-чуть поспособствовал. Ну, а с Бароном, конечно, пришлось повозиться. Для начала, я просто хотел дать ему понять, что ни хрена у него с капитаном не вышло, жив Рыков, и все дела. Кишка у него тонка против капитана Рыкова. Хотел, чтобы он сам в это поверил. День и ночь следил я за его людьми, вникал в его делишки. Кое-что понял в его системе, что у него там и как работает. Знаешь, когда ты в погонах, работать-то сложнее. Инструкции там, предписания, кодекс, опять-таки. А нет погон, нет инструкций — прижал кого надо как следует, он тебе столько всего выдаст, сколько всем отделом за три месяца не нароешь, если по инструкциям-то. Ну, и еще одну вещь я понял. На Барона и на таких, как он, тоже разные люди работают. Большей частью мразь, конечно. Но попадаются и нормальные мужики. Просто фишка так легла, что они оказались на той стороне. Мы с Рыковым тоже в органы-то, можно сказать, случайно попали. Да и сам видишь, как там все получилось. Короче, начал я у Барона людей его, которые нормальные, выдергивать потихоньку. При этом не забывал приветы ему от капитана Рыкова передавать. И Барон повелся. Нервничать начал. Тоже справки наводить. Как так? Какой капитан Рыков? Почему? Я знал, Барон начнет искать капитана и первым делом пришлет своих псов к Лене, супруге моей бывшей. Она хороший человек, святая женщина, я мизинца ее не стою. Я сказал ей, если придут и начнут спрашивать о капитане и обо мне, говори, ничего не знаешь, только сразу дай мне знать, что приходили. Ну, ты и пришел. — Варфоломеев усмехнулся. — Ты — нормальный мужик, это я и раньше знал, справки о тебе давно навел, еще когда ты в своей газетке писал о капитане. Я сразу понял, что через тебя, хоть ты и не в курсе, ниточка тянется к Барону. Последил немного за тобой, за братцем твоим, за его хозяевами. Понял, что вся ваша честная компания меня на Барона и выведет. Чуть-чуть, конечно, просчитался. Девчонку из виду упустил. Это я, конечно, дурак. Догадывался, что рядом со стариканом этим, Дудкиным, обязательно Барон своего человечка держит. Но ведь и Барон с ней крепко просчитался. Нормальная девчонка оказалась. Наш человек. Такая вот получилась история. Варфоломеев погасил сигарету. Обиходов молчал, что-то обдумывая.

— Заговорил я тебя совсем, — сказал Варфоломеев. — Тебе отдыхать надо. Да и у меня еще дела кое-какие.

— Подожди, — остановил его Обиходов. — А письмо в редакцию твоя работа?

— Какое письмо?

— Которое Дудкин прислал, про сны. Ты эту историю запустил?

— Ах это! — Варфоломеев махнул рукой. — Можешь считать, что я. Это случайно вышло.

— Что значит случайно?

— Да то и значит, случайно встретился я с парнишкой этим, Василием. Пиво я пил у Курского вокзала. Там знаешь, киоски раньше стояли вдоль Садового.

— На Трубе, что ли?

— Точно! На Трубе! — улыбнулся Варфоломеев. — Помнишь, значит? Славное было местечко! Короче, пиво я там пил за столиком. Ну, подошел Василий этот, встал рядышком. Слово за слово. Я тогда только с женой развелся. Поговорить с кем-нибудь хотелось. Ну, я ему про жену, а он мне про сны. Ему сны какие-то диковинные снились. А ему говорю, мне вот тоже постоянно сон снится. Один и тот же. Друг мой, капитан Рыков. Он мне действительно тогда почти каждую ночь снился. Да и теперь частенько. Честно тебе скажу, выпил я тогда порядочно. Не в форме был. Ну и конечно, лишнего наболтал. Это я потом за ум взялся, а тогда… стыдно вспоминать, — Варфоломеев вздохнул. — Ну, поговорили и разошлись. А Василий этот, оказывается, в то время у Дудкина квартировался. Это мы только сегодня выяснили, когда утром с Дудкиным беседовали. Он рассказал Дудкину. Кой-чего, конечно, от себя добавил. Дудкин тоже кой-чего добавил и отправил тебе. Видишь, все очень просто! — Варфоломеев улыбнулся.

— Очень просто, — задумчиво повторил Обиходов. — Только мне почему-то кажется, что это еще не конец.

Варфоломеев поднялся со стула, поправил на плечах белый халат.

— Тебе видней, друг. Ты главное выздоравливай!

Он кивнул головой и вышел прочь.