Небесные очи
Шрифт:
Какая-то безумная надежда охватила ее. Если отец не убивал маму, то мир другой, совершенно другой... да, он ужасен, этот мир (маму-то все равно убили!), но он уже не так беспросветно черен – поскольку не отец сделал это!
Впрочем, надежда так же быстро исчезла. Глупая девочка, чудес не бывает...
Саша вспомнила рассказы бабы Зои – велось следствие. На ноже – отпечатки пальцев отца. Самого отца застали над телом матери – по сути, поймали на месте преступления. Отец во всем признался – да, моих рук дело...
–
Смертельная усталость накатила на нее. «Зря приходила, зря говорила. Это уже не человек больше!»
Она медленно поднялась и пошла к двери.
– До свидания, Саша.
Она ничего не ответила.
Спустилась по вонючей лестнице, вышла из барака.
Безжалостное солнце. Какой-то пух лез в лицо...
Саша села в электричку.
«Виктор был прав... Прошлое нельзя изменить. Смириться с ним тоже нельзя – так больно, так больно... Надо забыть. Забыть навсегда. И сделать так, чтобы ничто не напоминало о прошлом. Я совершенно напрасно поехала к отцу, напрасно пыталась поговорить с ним. И о чем я только думала, на что надеялась... Как же Виктор был прав!»
Она пришла домой, рухнула на кровать лицом вниз.
Был еще день – Саша попыталась уснуть, но не смогла.
Затрезвонил телефон.
– Алло, – безучастно произнесла она.
– Саша, милая... Ты занята? Не смог удержаться, – от ласкового, бархатистого голоса Виктора защемило сердце. Сразу стало легче – из глаз хлынули слезы. – Может быть, все-таки встретимся сегодня?
– Да, – глотая слезы, ответила Саша. – Да...
– Ты чем-то расстроена?
– Нет, все в порядке...
– Очень хорошо. Предлагаю посетить один французский ресторанчик...
– Мне надо принять душ, голову вымыть... – забормотала Саша, вытирая ладонью щеки.
– Конечно-конечно... К восьми – успеешь?
– Вполне. И вот еще что... Давай в другое место, где попроще... У меня нет ничего такого из одежды, для шикарных ресторанов...
– Сапожник без сапог! Так, кажется, твоя подруга Лиза говорит? – засмеялся Виктор.
– Да...
– Саша, ей-богу, я сам не люблю вечерних платьев на женщинах. Все эти шлейфы, декольте, кружева с этим, как его... атласом! Туфли на шпильках, которые вечно везде застревают... Фу.
– Правда? Но... в джинсах я выгляжу моложе, а ты...
– Понял, понял. Не хочешь выглядеть моей дочкой! – энергично перебил Бородин. – Но, Саша, мне ужасно льстит, что ты так юно, свежо выглядишь. А что другие думают – мне наплевать, поверь.
– Ты такой хороший... – Саша даже нашла в себе силы засмеяться. – Спасибо...
– Все, договорились. К восьми. Пока.
– Пока...
Она положила трубку, улыбнулась. Глаза были уже совсем сухими.
...Ровно в восемь ноль-ноль раздалась трель
– Сашенька, я тебя жду! Спускайся, милая...
Саша, умытая, действительно очень свежая (чуть-чуть пудры, тушь на ресницах, блеск на губах – и все), с вытянутыми специальной плойкой гладкими волосами, в самых лучших своих джинсах (а их у Саши была целая коллекция), в золотистом крошечном топике, золотистых сандалиях (почти вечерний наряд, никто и не придерется!), вышла... нет, выпорхнула из подъезда.
– Прекрасно выглядишь! – Виктор поцеловал ее в щеку.
...Они стремительно мчались вдоль набережной.
– Хорошо в выходные. Все на дачах, пробок почти нет... – пробормотал Виктор, не отрывая глаз от дороги. – У тебя есть дача, Саша?
– Нет.
– У меня тоже. Зачем она мне, старому холостяку? Да и работы выше крыши – из города не вырваться... Если бы у меня была семья, дети – тогда да, без дачи никак! Вот женюсь – заведу хоромы на природе...
Когда Бородин спросил про дачу, Саша вспомнила о книгах, найденных на чердаке. Она уже хотела рассказать о них, но следующая фраза ее спутника озадачила ее, сбила с толку, заставила обо всем забыть.
«Он собирается жениться? На ком это? Интересно, интересно...»
Саша сделала вид, что ничего не слышала, и в данный момент любуется пейзажем за окнами машины.
– Вот и прибыли... Надо же, как быстро! – он мельком взглянул на часы.
«Ресторанчик» Бородина напоминал большой шатер. Кремовые шторы, плетеная мебель... На маленькой сцене – оркестр из трех музыкантов, живые цветы везде. Посетителей почти нет – лишь две парочки на противоположном конце зала.
– Очень мило... – сказала Саша.
– Прошу... – Бородин подвинул ей кресло. – Я очень рад, что тебе нравится. Обожаю все эти летние веранды... В такую погоду прятаться где-нибудь в подвале, погребе – варварство!
Официант налил в бокалы шампанское.
– Настоящее, французское! – восхитилась Саша, разглядывая бутылку.
– Саша, Саша, ты совсем как ребенок! А чем я, по-твоему, должен угощать любимую женщину!
– Я тебя шокирую? – насторожилась она.
– Нет, – он накрыл ей руку своей ладонью. – Мне нравится твоя искренность. И вообще сейчас в моде открытость. Надо быть таким, какой ты есть... За тебя.
Они чокнулись...
– Так вот... – продолжил Бородин. – У меня есть знакомая по институту. Ныне врач-логопед. У нее сын, теперь уже подросток. С небольшим дефектом речи – забавно так коверкает букву «р»...
– Мать – логопед? И не стала переучивать сына? – удивилась Саша.
– Да. Сознательно.
– Но почему?
– Потому что тогда бы ее ребенок был как все. Часть толпы. Правильно выглядит, правильно говорит... А где индивидуальность? Что, разве быть самим собой – стыдно?