Небесные преследователи
Шрифт:
7
Однажды утром, где-то неделю спустя, Пьер находит меня в саду. Я посвистываю.
– Чему это ты радуешься? – Он забирает у меня метлу и жестом приглашает сесть рядом с ним.
– Мне нельзя! Мадам Верт точно меня выпотрошит. – Я крепко хватаюсь за метлу и тяну на себя.
Он принимает обиженный вид:
– И что, работа тебе важнее друзей?
– Дело не в этом, – пытаюсь я объяснить. – И работа, и друзья мне очень важны. Это не соревнование. Я просто не хочу неприятностей. Мне у
Мне хочется сказать ему, что я впервые в жизни чувствую себя частью чего-то хорошего, приличного. Подумаешь, что руки у меня все в мозолях и не разогнуться от боли в спине? Если таков честный труд, то я на это согласна. По крайней мере, не надо постоянно оглядываться через плечо. А самое лучшее – что мы вот-вот изобретем нечто совершенно потрясающее… если братья Монгольфье примутся за работу. Похоже, Пьер понял, о чем я думаю. Он улыбается.
– Ладно, работай, – говорит он и зовет Вольтера.
Они удаляются читать стихи, или чем там они занимаются по утрам. Я по привычке ищу глазами Коко. До прихода Пьера с Вольтером он благодушно клевал землю, а теперь куда-то исчез.
Скорее всего, ушел в сад: он слишком ленивый, чтобы забрести дальше. Да к тому же в саду живет Ланселот, к которой Коко неровно дышит. Однако овечка лежит под оливковыми деревьями в полном одиночестве.
– Куда он ушел? – спрашиваю я ее.
Она, деликатно ткнувшись мне в ногу носом, снова принимается жевать траву, откусывая ее маленькими кусочками.
Я прохожу под деревьями до самой стены сада, постепенно начиная злиться. У меня вообще-то есть дела. Если Коко такой безответственный, то пусть сидит в сумке.
– Думаешь, спряталась, и я забыла о тебе?
Услышав голос миссис Делакруа, я застываю на месте. Резко оборачиваюсь. Где же она? Она прокашливается, и я вижу: вот же, стоит, прислонившись к стене, и держит Коко за ноги вниз головой. Он висит, расставив крылья в стороны.
– Поставьте его на землю! – тихо, но с яростью говорю я.
И шагаю ей навстречу. Мне нестерпимо хочется побежать, выхватить у нее Коко и выцарапать ей глаза. Несмотря на жаркий день, она опять в перчатках. Кожа перчаток темно-багровая, как сырая печенка. Она не двигается. Власть у нее в руках, и она это знает. И место выбрала как надо: этот участок стены из окон дома не видно.
Подойдя достаточно близко, я вытягиваю руки:
– Пожалуйста, отдайте его мне.
– Мы же договаривались. – Миссис Делакруа не замечает моей просьбы. – Ты что, забыла?
Я не отвечаю. Да, я изо всех сил старалась забыть об этом уговоре, но теперь он всплывает у меня в памяти так же мучительно, как внезапно накатывает зубная боль, о которой, казалось, уже забыла.
– Что вам от меня нужно? Почему вы не оставите меня в покое? – горестно спрашиваю я.
– Я наняла тебя. И работа еще не закончена. Ты все еще работаешь на меня.
– Нет, больше не работаю.
– Ну же, зачем быть
Я качаю головой:
– Не буду я.
– У всех нас есть свои слабости, Сорока, – говорит она почти с нежностью, но так сжимает ноги Коко, что он вздрагивает от боли.
– Перестаньте! – кричу я.
– Мне нужен этот ящик.
Я больше не в силах смотреть, как Коко висит вверх ногами. Но и Монгольфье я не предам. Не стану красть у людей, которые подарили мне возможность покончить с воровской жизнью.
– Я не могу на вас работать, – дрожащим голосом отвечаю я. – Теперь я работаю здесь. А вы, кстати, так мне и не заплатили.
Она снова сжимает Коко. Я умоляю ее прекратить, но она не слушает. Это невыносимо! Я уже собираюсь врезать ей как следует, но тут она говорит:
– А давай так. Я зайду в дом и расскажу твоему новому хозяину, кто ты на самом деле. И что ты взяла у них той ночью.
Я разжимаю кулаки и бессильно опускаю руки. Она знает, что попала в яблочко.
– Ты ведь этого не хочешь? Ну ладно, я сегодня добрая. Дам тебе еще несколько дней.
Хлопает дверь черного хода. Кто-то направляется к нам. Я оборачиваюсь. Мадам Делакруа отпускает Коко, и он неловко плюхается у моих ног. Я хватаю его в объятия, целую, успокаиваю… Мадам Делакруа уже исчезла.
У садовых ворот с двумя ведрами в руках стоит мадам Верт:
– Vite [7] , Сорока! Ты мне нужна! Набери-ка еще воды!
– Уже иду, мадам Верт!
Я рада, что меня позвали.
До самого обеда мне не продохнуть: собираю фрукты, ношу воду, хожу за дровами, – однако мадам Делакруа не выходит у меня из головы. Мой воровской опыт говорит мне, что я могу раздобыть для нее ларец. На этот раз задача куда проще: я сама живу в этом доме. Можно притвориться, что я ушла по делам, или опять дождаться поздней ночи. Оплата меня уже не волнует. Я просто хочу, чтобы она оставила нас с Коко в покое.
7
Быстро (фр.).
Но есть одно «но».
Я не могу отплатить семье Монгольфье злом за добро. От одной мысли я чувствую себя такой виноватой, что меня тошнит. Довольно и того, что я уже украла у них раньше. Не знаю, как смогла бы жить, повтори я этот поступок снова.
Но зачем ей вообще эта клятая коробка? Что сделали ей Монгольфье, что она так жаждет мести?
Мне известно одно: увидев чертежи, она сказала, что мне надо вернуться за остальными. Думаю, дело тут в изобретении. По-другому и быть не может… хотя в прошлый раз я, видимо, схватила не те бумаги.