Небесные тихоходы

Москвина Марина Львовна

Когда мы в тюрьму-то рвались, и разверзлись хляби небесные, просто был «грибной» дождик, по сравнению с этим ливнем! Он лил подряд уже часов тридцать, причем не так, как у нас, а шпарил прямыми параллельными струями, обрушивался каскадами!.. Вода из водостоков, падая с крыш домов, раскалывала тысячелетние камни.

Гималайский дождь, скажу я вам, это что-то чудовищное. Ясно, почему в индуизме боги первостатейной важности — боги ливня и бури. А все поговорки у них на эту тему — с «чёрным» юмором: «Женщина пошла топиться, да

вернулась, испугавшись дождя», «Не поступил в школу, чтобы под дождь не попасть», и так далее.

В своих рассказах о ветрах, дождях, разливах рек и наводнениях древнегреческий географ Страбон так прямо и заявляет, что Александр Македонский, двинувши войска на Индию, наверняка бы ее завоевал, но вынужден был повернуть назад: ибо его воины смертельно страдали от ливней.

Под вечер мы просто одурели от этого барабанного боя, раскрыли зонты и отправились в город — попробовать позвонить домой, узнать, как там наши, хотя казалось уже недостижимым счастьем расслышать сквозь гром и дожди Алморы далекие родные голоса.

Телефонист весь вспотел, пока набирал московский номер, столь многозначный, что ему, видимо, чудилось, он звонит на Луну. И все равно чего-то не хватило, соединиться с Москвой не удалось. Мы целый час напрасно проторчали на почте.

— Этот дождь кончится когда-нибудь? — спросил Лёня у телефониста в чалме.

Вполне философски настроенный, тот ответил:

— Может быть, да. А может, нет.

С потолка на него давно капала вода. И несколько прозрачных струй с журчаньем падали на стол, подмачивая толстый, потрепанный жизнью справочник с телефонными номерами нашей планеты.

На улице неподвижно стояла стена дождя, такая плотная — за несколько шагов ничего не видать. Хорошо, мы знали уже этот город наизусть — до тупиков, до закоулков, до мельчайших солярных свастик на деревянных орнаментах старых домов и до отвесных скалистых окраин. Мы и сейчас могли бы с Лёней Тишковым по памяти нарисовать и написать подробный путеводитель по Алморе. Почти как в той истории, которую рассказал индийский просветленный Учитель Бхагван Шри Раджнеш.

Однажды царь попросил художника изобразить на стенах дворца Гималайские горы. Художник ответил:

— Мне нужно три года — пожить в Гималаях и ощутить Гималаи. Пока я не стану частицей гор — не смогу их нарисовать. Я должен раствориться в Гималаях.

Прошло три года, художник возвратился и расписал стену за три дня. Царь ахнул. Натуральные Гималайские горы меркли в сравнении с тем, что там было нарисовано.

— Я вижу тропинку, огибающую гору! — воскликнул восхищенный царь. — Куда она ведет?..

— Минуточку! — сказал художник. — Пойду посмотрю.

Он исчез в своем горном пейзаже и больше не вернулся.

Вот и нам тоже Алмора стала как родная, мы погрузились в ее средневековую атмосферу, ходили уже — со всеми здоровались

и спрашивали: «How are you?» Мы прожили здесь счастливейшие минуты. Но в тот день, как говорят герои Киплинга, я не был человеком талисмана.

В кошмарном унынии, повесив нос, я шлепала по щиколотку в воде, вдруг остановилась и подняла голову. Из-за стеклянной двери со смехом смотрело родное и знакомое лицо, которое дома в Москве — с самым разным выражением — глядит на меня со стен моей комнаты.

У нас в семье у каждого свои кумиры. Сын Серёня развешивает повсюду Шварценеггера с выпученным глазом и металлической рукой из фильма «Терминатор». У Лёни нет кумиров, он против любых форм идолопоклонничества. А у меня — Бхагван Шри Раджнеш.

Да, сам Раджнеш возник передо мной за стеклом фотомагазинчика, «человек, наполненный божественностью», Ошо — «благословенный», «океанический», просветленный профессор философии, чьи книги я всегда читаю в трудную минуту и пою с благодарностью:

Раджнеш всегда живой, Раджнеш всегда со мной, — В горе, надежде и радости…

Ведь это к нему я всю жизнь рвалась в Индию, в его ашрам — город Пуну, где еще совсем недавно можно было увидеть его и услышать. Долго думала да гадала, как лучше добираться — на самолете или на корабле. Ой, я себя знаю, любые бы преодолела преграды, языковые барьеры, неодолимые пространства — горы, реки, овраги, долины и моря. Пешком бы с котомкой дошла…

Но я уже прочитала его историю о том, как один человек, десятки лет посвятивший поиску смысла жизни, решил отправиться к мудрецу. Тот жил в отдаленном и недоступном районе Гималаев и, поговаривали, знает, в чем кроется потаенная суть жизни. С нечеловеческим трудом, жуткими опасностями и приключениями паломник достиг высокогорной обители, вошел в хижину и увидел отшельника — тот пил чай в абсолютном покое и безмятежности.

Странник пал к ногам мудреца и задал свой наболевший вопрос:

— В чем смысл жизни?

Мудрец молчал, а его гость ждал, затаив дыхание.

— Жизнь, — проговорил наконец старик, — это текущая река.

— Что??? — вскричал наш калика перехожий в ужасном гневе. — Вы хотите сказать: годы напряженного духовного поиска, путь в Гималаи, который я преодолел исключительно благодаря моей безграничной вере в вашу мудрость, — и все это только для того, чтобы мне сказали, что жизнь — это текущая река???

Мудрец взглянул на него с величайшим удивлением и спросил: