Небесный принц
Шрифт:
Фелисити Лопес. Санта Роса. Сальта. Аргентина, январь 1972 года
Я посмотрела в окно - на северо-западе, со стороны высоких Анд, показалась не слишком обнадеживающая серая тучка. Вряд ли она принесет спасительный дождь. Январь в нашем захолустье выдался нестерпимо жарким даже для нашего и без того не слишком прохладного лета. Старенький вентилятор, истошно жужжа на максимальных оборотах, все равно давал лишь жалкое подобие комфортного ветерка.
– Ты уже собрала вещи?
– спросила мама, моя любимая сеньора София, и беспокойно перекрестилась,
– Не надо, мама, не начинай по третьему разу, мы все это уже обговорили! Я не собираюсь прозябать в этой забытой всеми дыре до конца своих дней. Вчера мне сделал предложение Эухенио, хозяин этой старой развалюхи - рейсового автобуса в Сальту. Предложил сыграть свадьбу в заведении своего брата. Прямо мечта всей моей жизни! Быть вечно битой женой нищего шофера, растить ему пятерых чумазых отпрысков и слушать вечное ворчание его ведьмы-матери - нет, это счастье не для меня!
– Но я обещала Пресвятой Деве, что, если ты выздоровеешь, мы посвятим свои жизни Господу, - София с затаенной гордостью посмотрела на высокую статную черноволосую красавицу дочь, как скульптор на свое самое великое творение.
– Я знаю мама, но лучше я проживу несколько ярких красивых лет в столице, чем тоскливыми десятилетиями буду желать себе скорой смерти в сирой и темной монастырской келье. Я думаю, что Деве Марии это тоже не нужно!
София хотела возразить дочери, но тут видавший виды вентилятор заискрил, извергнув струю сизого дыма, раздался хлопок короткого замыкания, и начинавший было закипать электрический чайник, обиженно засопев, уснул.
Герберт фон Шлиссен. Борт FX 550. У подножья Гималаев. Индия, октябрь 1978 года
– Между прочим, вчера после банкета я рассчитывал спокойно уснуть! Но из-за тебя чувствую себя как вареный лобстер!
– из-за шума двигателей мне пришлось прокричать это прямо в ухо Фелисити. Взглянув в её глаза, я увидел борьбу жажды приключений с беспокойством. Действительно, довольно потрепанный самолет индийских ВВС не внушал особого доверия. Я надеялся, что его всё же успели проверить перед вылетом.
Мы расположились в чреве транспортника вместе с Моханом Шармой, Рамешем Сингхом и Лубсаном Доржо, который вызвался быть нашим гидом.
Полет не отличался комфортом. Жесткие кресла располагались вдоль бортов транспортника, и пассажиры сидели напротив друг друга - мы с Фелисити у правого, а индийцы - у левого борта. К счастью, рев двигателей, вибрация легкого корпуса и отсутствие звукоизоляции делало беседу абсолютно невозможной - мне совсем не хотелось обсуждать сейчас подробности будущей встречи.
Чтобы обрести радостное и блаженное состояние, соответствующее будущей встрече, я попытался представить себе Дармсалу. Заснеженные вершины, воздух, который, кажется, можно пить, как чудесный нектар, дикие речные долины и бесконечная, звенящая предрассветная тишина.
О чём они сейчас думают? Возможно о том, как его Святейшество Далай-лама XIV примет неверующего ни во что Герберта фон Шлиссена, откроет мне глаза на
Утром, по дороге на аэродром, Лубсан Доржо успел коротко рассказать нам о Его Святейшестве. Он, будучи всего лишь на год старше меня, ещё в пятнадцатилетнем возрасте стал главой светской и духовной власти в Тибете, неоспоримым лидером шестимиллионного народа.
В 1950 году Великобритания и США, отказав Тибету в просьбе повлиять на Китай, согласилась с притязаниями коммунистического соседа на его территорию. Почти двадцать лет назад Далай-Лама был вынужден покинуть Лхасу и отправился в изгнание. Вместе со свитой он совершил многотрудный двухнедельный переход и пересёк границу Индии. После этого он поселился в резиденции Сварг Ашрам в Дармсале, а десять лет назад переехал в резиденцию Тхекчен Чолинг. С тех пор он постоянно пребывает в Индии, а пять лет назад нанёс свой первый визит в Европу, посетив в том числе и Западную Германию.
Я весьма сочувствовал тому, что Его Святейшество вынужден теперь быть вечным скитальцем, изгнанным коммунистическим Китаем из родных мест, но особого пиетета перед ним не испытывал. Я совершенно не был взволнован, предвкушая встречу с ним, более того - старался скрыть растущее раздражение, жалея, что согласился на подобную авантюру. Очевидно, придется поддерживать пустой разговор, изображать вежливое внимание и неподдельный интерес. Какие чудеса покажет мне просветлённый мудрец, чтобы убедить в существовании души - будет парить в воздухе, читать мысли и перемещать предметы силой воли? Хорошо, буду считать, что всё это делается ради Фелисити - бедняжка так скучала все эти дни, пока мне приходилось решать производственные проблемы.
Внезапно из кабины пилотов послышался аварийный зуммер.
– Надеюсь, нас не собираются десантировать на парашютах?
– я показал Фелисити на мигнувшие в конце отсека красные лампочки, но спустя несколько секунд сообразил - это сработала пожарная сигнализация.
Через иллюминатор на противоположной стороне фюзеляжа я увидел, как из двигателя вырвался шлейф черного, маслянистого дыма. Самолет резко тряхнуло, раздался хлопок, и двигатель с замершим неподвижно пропеллером охватило яркое оранжевое пламя.
– Герберт! Герберт, что происходит?!
– Фелисити вцепилась мне в руку. В нос ударил резкий запах гари, глаза защипало.
Мохан Шарма шевелил побелевшими от страха губами, шепча буддистскую молитву. Надрывно взревел правый мотор, стараясь удержать самолет в горизонтальном положении. Капитан распахнул дверь пилотской кабины и что-то нам прокричал. В этот момент наступила пугающая тишина, и транспортник стал стремительно терять высоту. В иллюминаторах замелькали редкие гималайские сосны, растущие на пологом каменистом склоне.