Небесный сапфир
Шрифт:
— А теперь мы услышим волшебный голос восходящей звезды советского кинематографа, замечательной актрисы Яны Синицыной!
Гости зааплодировали и Яна вдруг очнулась, поняв, что это ее зовут на сцену. Ей предстояло исполнить любимую песню именинника.
— Константин Владеленович! Я поздравляю Вас с юбилеем от себя лично и от лица нашей музыкальной компании. Для меня огромная честь сниматься в вашем фильме. Я очень многому научилась за время работы над картиной и от души благодарна Вам…
Она должна была исполнить любимую песню юбиляра и, когда Яна запела, присутствующие
Эти глаза напротив калейдоскоп огней.
Эти глаза напротив ярче и все теплей.
Эти глаза напротив чайного цвета.
Эти глаза напротив что это, что это?
Пусть я впадаю, пусть
В сентиментальность и грусть.
Воли моей супротив эти глаза напротив.
Вот и свела судьба, вот и свела судьба,
Вот и свела судьба нас.
Только не подведи, только не подведи,
Только не отведи глаз.
Прямо напротив сцены было огромное панорамное окно, залитое летним дождем. Видно было, как по бульвару бредут прохожие, перескакивая через лужи. Но никто, кроме нее не видел, как к окну ресторана подошел красивый молодой мужчина в военной форме. Не обращая никакого внимания на дождь, он приложил ладони к стеклу и просто стоял и смотрел, как она пела. И Яна знала, что он ее слышит. Сердцем.
Глава 23
Именинник прослезился и попросил Яну исполнить песню еще раз. Гости встретили это предложение овациями. И Яна снова пела для них, а друзья юбиляра снова аплодировали.
— Спасибо! — сказал Константин Владеленович, поднявшись на сцену. — Признаться, такого чудесного исполнения я давно не слышал. Теперь Вы все видите, что Виктор Леонидович нашел самый настоящий бриллиант. Когда он вдруг пришел ко мне и предложил на главную роль юную, никому не известную девочку, я рассмеялся ему в лицо. Он сказал, что я должен выгнать знаменитую актрису, не стану называть ее фамилию, которая, кстати сказать, уже была утверждена, и взять деревенскую девчонку без всякого опыта и образования. Я думал, он сошел с ума. А потом Виктор Леонидович показал мне пробы. И — все. Я влюбился в этот голос. Не говоря уже о том, что Вы, Яночка, настоящая русская красавица.
Она благодарила режиссера, на автомате произнося какие-то дежурные слова. Все ее мысли были только об Арсении. Он здесь! Он вернулся! Несколько минут и она, наконец, обнимет любимого.
Ермаков сидел за столиком и не сводил с Яны глаз, пока она пела. Сегодня она хороша, как никогда. Беременность сделала ее только красивее. Глаза блестели еще ярче, грудь налилась и стала еще соблазнительней и в каждом движении сквозила новая, неуловимая женственность. Она была его идеалом, его Галатеей. Он жаждал обладать ей. Он хотел ее до дрожи, до боли в мышцах. Но только не силой. Не по принуждению. Не теперь, когда она так по-детски любит своего летчика. Виктор вдруг кожей почувствовал чей-то взгляд. Неведомая сила заставила его обернуться.
Не
Когда счастливый режиссер наконец отпустил Яну со сцены, Ермаков заботливо подал руку. Она все равно оступилась — ступеньки были слишком крутыми и Ермаков поймал ее, придержав за талию.
— Виктор мне… Мне надо срочно идти…
— Подожди секундочку, я только добавлю от себя пару слов к нашему поздравлению. А то Константин Владеленович столько хорошего о тебе сказал, неудобно ничего ему не ответить.
— Ну хоть на минутку…
— Пять минут и можешь быть на сегодня свободна, — высказал свое предложение продюсер.
Яна нервно кивнула. Она видела, что Арсений уже договорился с секьюрити, стоявшим у входа и тот, похоже, согласился его пустить, при условии, что летчик оставит верхнюю одежду в гардеробе. Она с замиранием сердца следила, как он торопливо снимает плащ и почти не слушала, о чем говорят режиссер и продюсер.
— Спасибо, что согласились пойти нам на встречу, — говорил тем временем Виктор. — Я знаю, какие это создаст сложности для проекта и очень Вам признателен.
— Ну что ты, Витя. Дети — это такое счастье. Ни с чем несравнимое. Мои уже выросли, и знаешь, если бы меня заставили выбирать между ними и славой… Вот не задумываясь отдал бы все регалии и звания. А тебе давно пора остепениться. Не мальчик уже. А по срокам… думаю, нагоним потом.
Арсений стоял уже рядом с ними. Но Ермаков, казалось, не замечал его и цепко держал Яну за локоть.
— Я Вас поздравляю, ребята, — громко сказал Константин Владеленович, обращаясь к Яне и Виктору. — Вы будете замечательными родителями! Витя, давай за это выпьем! Нам обязательно надо выпить за здоровье малыша!
Яне показалось, что она ослышалась. Он что, бредит?
Арсений смотрел ей в глаза. Он был бледен, как полотно. Яна рванулась к нему, но хватка продюсера стала только крепче.
— Пустите, пожалуйста. Там мой жених…
— Шампанского! Принесите нам шампанского! — требовал юбиляр.
Виктор выпустил, наконец, руку Яны.
Арсений шагнул к ним.
— Поздравляю! — серьезно сказал он. — Надеюсь, ты будешь счастлива.
Развернулся и пошел прочь.
Яне казалось, что ей это снится. Такого просто не может быть.
— Стой! Стой, ну куда ты… Ты что… Ты все не правильно понял! Константин Владеленович, он перепутал…
Яна бежала за ним, но Арсений и не думал останавливаться. Он не поверил министерским сплетницам, хотя они были довольно убедительны. Не поверил родной матери, хотя та ни разу не давала повода сомневаться в себе. Но сейчас… Все очевидно. Яна не просто полюбила другого, у них практически семья. Ребенок скоро родится. О чем тут разговаривать? Не о чем. Незачем мучить ее объяснениями. Так вышло. Так бывает… Наверное.