Небесный шкипер
Шрифт:
— Есть, шкипер! — с довольной улыбкой воскликнула Алёна и, наградив меня совсем неуставным поцелуем, выставила с мостика. Меня, владельца и капитана! Ж-женщины…
Прогулка по «Мурене», как и всегда, подняла мне настроение. Да, этот кораблик — был и есть моя гордость, и я искренне радовался, шагая по его гулким переходам и прислушиваясь к чёткой работе отлаженных и ухоженных механизмов. Ну так, у меня был повод для гордости! За время «свободного плавания» я повидал немало дирижаблей, и каждый раз невольно сравнивая чужие суда с тем же «Фениксом» или «Муреной», приходил к выводу, что им далеко до моей ласточки. Если по порядку на палубах и техническому состоянию машин, многие встреченные мною дирижабли могли сравниться с образцовым в этом плане «Фениксом», то по удобству и степени автоматизации, им всем до моей «Мурены» не дотянуться. Никогда!
Впрочем, как я успел заметить, владельцы и капитаны вольных каботажников вообще делятся на две
У таких капитанов и владельцев, если те вдруг не оказываются чересчур жадными, суда живут, пусть и от ремонта до ремонта, но очень долго и на свалку отправляются лишь лет через двадцать-тридцать активной эксплуатации. Но есть и другие. Любители неба или ценители воздухоплавающих аппаратов… у них дирижабли вылизаны, утыканы всяческими новинками по самое «не балуйся». От изначальной модели, купленной таким вот любителем, порой не остаётся ничего кроме купола, смотришь на его «селёдку» и затылок чешешь, пытаясь прикинуть, из каких корабликов её собирали, и чего можно ожидать от такого чудовища Франкенштейна в столкновении. И всё бы ничего, выдумка и рукастость мастеров верфей заслуживает уважения, но для экипажа… для экипажа, особенно, новичков в нём, такие вот «модернизированные» суда — настоящая шкатулка с сюрпризами. Как и для ремонтников, кстати.
Честности ради, стоит сказать, что в мою «Мурену» никаким посторонним арт-техникам и ремонтникам вообще ходу нет. Так что, любые поломки исправляются силами экипажа. Дарить свои разработки посторонним людям я не намерен. Впрочем, я ведь и проектировал яхту с таким расчётом, чтобы её обслуживание было возможным без привлечения лишних рук, так что, особых проблем это ограничение не доставляет. И да, хвастаться тем, что «Мурену» не приходится ремонтировать вообще, я бы не стал… как и любой нормальный владелец яхты. Потому как если капитан или хозяин судна утверждают, что после рейса их «селёдка» не требует никакого ремонта, можно сразу сказать: врут, как очевидцы. При всей кажущейся простоте конструкции, дирижабли — это не воздушные шары, механизмов здесь множество и все они требуют ухода и пригляда. И моя «Мурена» — не исключение.
Собственно, именно поэтому каждый рейс для меня начинается и заканчивается одинаково — личным осмотром палуб, и проверкой работоспособности всех машин и механизмов. От элеватора подачи снарядов для пушек Брюно, до механизмов подачи торпед и работы подъёмников гондолы. Братцы-матросы давно привыкли к такому поведению шкипера, и уже не шарахаются, увидев, как нечто чумазое выбирается из очередного технического отсека, вывернувшись чуть ли не из-под ног стоящего на посту Вячеслава, Алексея или Фёдора. Да и сами Трефиловы относятся к своим заведованиям с предельным вниманием. Я вообще ни разу не пожалел о том, что Марфа Васильевна сплавила на «Мурену» своих сыновей. Уж не знаю, почему они не могли прийтись ко двору на прошлых местах службы, а у меня с ними проблем никаких. Надёжные ребята… своевольные немного, ну так и «Мурена» не кит с сотенным экипажем, где дословное и скрупулёзное следование приказам — единственный способ вообще поднять дирижабль в небо. У нас же… яхта маленькая, трюм небольшой, а кушать, как не странно, хочется каждый день и не хуже, чем офицерам какого-нибудь кита, а потому наглость и кураж — наши козыри. Иначе затрут большие дядьки, и чёрта с два потом удастся репутацию восстановить. А репутация в среде вольных каботажников — вещь наиважнейшая. От неё, подчас, доходы зависят больше, чем от сухих цифр рейтинга в Большом реестре. Потому и не снимаю стружку с братцев-матросов, когда приходится вызволять их из полицейского участка. Порой и поощряю прилюдно, если счёт выбитых зубов в кабацкой драке был в пользу Трефиловых.
Зато и количество желающих задеть экипаж «Мурены» неуклонно снижается. Это ж вдвойне обидно, когда за драку с наглыми «мальками», заслуженный ветеран-абордажник вынужден терпеть разнос квартирмейстера, да считать количество выбитых зубов и убыток в кошельке от штрафа, а эти наглецы весело скалятся и вслух подсчитывают, на сколько гривен в этот раз синяков наставили!
А ещё «братцы-акробатцы» радуют меня своей любознательностью и тягой к знаниям. Уже сейчас любого из них можно ставить рулевым «Мурены», не опасаясь, что результатом станет какой-нибудь эпический косяк. Да что там, они же за право управления яхтой натуральные состязания устраивают. Правда, в отличие от Алёны, её братья совсем не интересуются штурманской наукой, точнее… боятся они её, что ли? Но всё, что касается механической
От довольных размышлений меня отвлёк прокатившийся по яхте сигнал «вопилки».
— Внимание, учебная тревога! Экипажу занять места по боевому расписанию… шкиперу… идти готовить обед! — разнёсся по переходу весёлый голос Алёны. Вот же… пом-мощница!
Я едва успел ухватиться за один из поручней, когда «Мурену», под предупреждающий сигнал судового телеграфа, выведенный в общую систему оповещения, вдруг резко потянуло вверх и вбок. Началось. Это называется, Алёнушка дорвалась до выхода из зоны контроля… И как я во время этой болтанки буду кашеварить, а?
Два часа… два часа кульбитов под жалобный стон бимсов и переборок! Нет, обед я приготовил, спасибо контролю Воздуха и Воды, которого вполне хватило, чтобы не превратить «макароны по-флотски» в неудобоваримую, повалявшуюся на полу, пересоленную кашу. Но чтоб я ещё раз оставил эту безбашенную девчонку на мостике в одиночестве?! Нафиг-нафиг такое счастье! Она же либо «Мурену» грохнет… либо кого-нибудь об «Мурену». И я даже не знаю, что хуже.
На обед, эта… лиса не явилась. Скрылась в лазарете и заперлась там, едва ли не в ту же минуту, как отбили очередные склянки, и первая смена рванула утолять голод. И нет, в кают-компании яхты не настолько тесно, чтобы там не мог устроиться весь наш экипаж разом. И игры во «взрослых небесников» с их вахтами, подвахтами и прочими сменами, здесь тоже не при чём… хотя, вообще-то, порядки на «Мурене» мало отличаются от «китовых». Но это вынужденная мера. Просто, во время полёта кто-то постоянно должен присматривать как за курсом в рубке яхты, так и за поведением приборов и механизмов на её техпалубе. Потому и «приём пищи», как назывался этот процесс на том же «Фениксе», пришлось разбивать на смены. И хорошо хоть так! Потому что ещё год назад, мне, например, приходилось питаться прямо на мостике, куда сердобольная Алёнка вечно таскала судки с едой. А всё потому, что я не мог доверить кому-либо из экипажа работу, связанную с непосредственным управлением дирижаблем. Да что там есть! Я и спал-то, порой, через сутки на третьи, предварительно отправив яхту в дрейф на «китовых» высотах, с поднятой гондолой, в режиме маскировки и с включенными на полную катушку кольцами эффекторов, повышавших давление вокруг «Мурены», чтобы избежать возможных столкновений с теми же китами. Вот когда цирк был… с конями. С другой стороны, стоит вспомнить те кренделя, что Алёна заставила выписывать яхту, не далее как четверть часа тому назад, и я начинаю сомневаться в выгоде такого размена…
Вздохнув, я покинул кают-компанию и, добравшись до расположенного напротив нашей каюты лазарета, постучал по округлой двери. Тишина. Покачав головой, я отпер замок шкиперским ключом и, отворив дверь, перешагнул комингс.
— Иди есть, хулиганка, — потрепав по плечу сосредоточенно копающуюся в аптечке невесту, проговорил я. Та замерла на миг, но, поняв по интонациям, что отчитывать за фокусы её никто не собирается, подскочила и, сверкнув улыбкой, усвистала прочь, на ходу мазнув меня губами по щеке. Вертихвостка. Ладно, пусть поест и закончит дежурство, а разбор полётов подождёт до смены вахты.
Заглянув для порядка на мостик, и убедившись, что Фёдор исправно торчит у штурвала, и даже вполне сносно удерживает «Мурену» на заданном курсе, я одобрительно кивнул младшему из братьев Трефиловых, и направился к ближайшему трапу. Прежде у меня не было возможности поинтересоваться реальным содержимым многочисленных ящиков, загромоздивших не такое уж большое пространство трюма. На берегу, вокруг него постоянно крутилась охрана Алистера, а после взлёта я был занят «Муреной». Доверять же листам сопровождения и страховым печатям… ну, я не настоль безнадёжен в своей доверчивости, как порой бывают страховые агенты Гальдра, штампующие любую вторую бумажку, при условии, что каждая первая несёт на себе двузначное число и подписана казначеем какого-нибудь Ганновера или Венда, на худой конец… и будет отдана агенту в безраздельное пользование.