Небесный шкипер
Шрифт:
— Два, — отозвался я. Алёна же переводила взгляд с меня на хозяина лавки и, наверное, начала подумывать о том, что нас пора сдавать в жёлтый дом. Ну, кто ж виноват, что здешние «контрабасы» придумали такую зубодробительную систему паролей и отзывов?
Тем временем, Сигурдсон расплылся в добродушной улыбке и, протянув мне ключ на кожаной бирке, указал в сторону одной из стен, в отличие от остальных, заставленную не полками с товаром, а… стеллажами с запертыми дверцами.
— Прошу, молодой человек. Ваш заказ в третьем шкафчике, — проговорил лавочник.
— Жу-ук! Вот ведь жук! — с восхищением протянул я, когда мы с Алёной покинули заведение старого контрабандиста.
— И
— Хитростью, — честно ответил я. — Я вот над тобой посмеялся, по поводу тёмных подвалов для тёмных делишек, но сам ведь думал, что Сигурдсон направит нас к какому-нибудь тайнику на отшибе, в лучших традициях тех самых авантюрных романов. А зачем нужны эти подозрительные ухоронки в дуплах расщепленных молнией дубов, когда всё можно сделать вот так, красиво и без малейшего риска? И ведь идея-то простейшая! Ну, придёт к нему в гости законник, пусть даже по наводке и со знанием всех паролей, а толку-то? Почтенный Сигурдсон промышляет подделкой документов?! Да полноте, с чего вы взяли? Он лишь сдаёт внаём абонентские ящики. А уж кто и что через них передаёт, то не его дело. Пароли? Так безопасность же. А ну как до содержимого ящика попытается добраться тот, кому оно не предназначено? Записи? Помилуйте, какие записи?! Сигурд Сигурдсон — честный предприниматель, и если обещает полную конфиденциальность, то так оно и есть. Потому имён клиентов не только не записывает, но даже и не спрашивает. И как те выглядят, тоже не помнит. Близорукость у почтенного лавочника, и с памятью плоховато стало, ага.
— Ну, с абонентскими ящиками, всё понятно. А с чего ты взял про близорукость и плохую память? — с интересом спросила Алёна.
— Пенсне и записная книжка, — отозвался я.
— Записная книжка, да… А при чём здесь пенсне? В смысле, оно же есть, так что на плохое зрение Сигурдсону не сослаться, — нахмурилась Алёна.
— Близорукие носят очки постоянно. Именно очки, а не пенсне, которое может слететь с носа от любого резкого движения. Сигурдсон же, без сомнения близорук, это было видно по тому, как он щурился, пытаясь нас рассмотреть, но пользуется отчего-то именно неудобным и старомодным пенсне. Почему? Зачем?
— Хочешь сказать, только для того, чтобы иметь возможность заявить, что не мог рассмотреть очередного клиента, потому что «пенсне слетело, а без него он слеп как крот»? — рассмеялась Алёна. — А что? Правдоподобно. А на замечание, почему не носит очки, он наверняка выдал бы жалостливую историю о подарке какой-нибудь любимой, но давно почившей тётушки, да?
— Очень может быть, — кивнул я с улыбкой. — Мадмуазель, имею честь доложить, что ваши дедуктивные способности поразили меня в самое сердце. Скажите, ваша тайная фамилия — не Холмс, случаем?
— Фу! Не смей сравнивать меня с этим лондонским наркоманом! — наморщила носик Алёна, но тут же сменила гнев на милость и, втянув носом воздух, вздохнула. — Хочу выпечки. Горячей. И кофе…
— Идём на запах? — предложил я. Невеста кивнула и, подхватив меня под руку, потянула вперёд.
Остановка в Стекольне, хоть и была запланированной, но тратить время на долгие прогулки по городу я не собирался, а потому уже через два часа мы с Алёной вернулись на яхту, и я, вновь оказавшись на мостике, выслушивал доклады Трефиловых о готовности «Мурены» к выходу. Разрешение на взлёт от портовых властей мы получили без проблем, и вскоре дирижабль вновь взмыл в небо, где, заняв назначенный горизонт, набрал крейсерскую скорость и потянулся на северо-северо-запад, к следующей поворотной точке нашего маршрута — маленькому городку Эстерсунду,
И как бы Алёна не смотрела на меня жалобным взглядом, сажать «Мурену» в этой… в этом тихом провинциальном городке я не стал, хотя невеста почему-то была уверена в обратном. До тех самых пор, пока в процессе опознания с местной портовой службой, не отбила по моему указанию телеграфное сообщение: «Следую на Тронхейм».
— Но почему, Рик?! — не выдержала она, увидев, как проплывающие под нами черепичные крыши домов сменяются серыми, почти чёрными валами хмурого озера. — Город, озеро, мосты! Ты видел эти мосты? Какие фотографии можно было бы сделать!
— Вечер, Алёна, — пожал я плечами, указав невесте на далёкую полоску заката. — Здесь ещё светло, а там внизу, уже стемнело. Маленький, сонный городишко… что там смотреть, если после заката в нём, наверняка, даже овощные лавки не работают? Оставаться же здесь до утра, только для того, чтобы ты могла вдоволь наиграться со своим фотоаппаратом… у нас, вообще-то, заказ имеется, если ты не забыла.
— Откуда ты знаешь, что там по вечерам всё закрыто? — насупилась она, и я не сдержал вздоха. Обычно, Алёна ведёт себя как взрослый вменяемый человек, но иногда… особенно, когда речь заходит о её хобби — фотографии, так вот иногда кажется, что передо мной просто сущий ребёнок. А ведь она старше меня! Впрочем, об этом я предпочту не упоминать даже в шутку. Иначе наш полёт как минимум на неделю превратится в ад для всей мужской части команды. Да и ночевать в кают-компании мне не нравится.
— А то мы мало таких городков видели? — спохватившись, что слишком надолго задумался, ответил я невесте. — Поверь, этот от них ничем не отличается. И вообще, знаешь, если нас не вынудят удирать от Фарерских островов на всех парах, я покажу тебе там такое место, по сравнению с которым этот городок — скучная обыденность.
— Что за место? — в невесте тут же проснулось любопытство.
— Одно очень примечательное, можно сказать, уникальное озеро, — ответил я. — Называется Сёрвогсватн, но описывать его сейчас я не стану. Это надо видеть своими глазами…
— Оно действительно такое красивое? — спросила Алёна, даже не поинтересовавшись, откуда я вообще мог узнать об этом чуде света.
— Более чем, — кивнул я, мысленно отвесив себе подзатыльник за неосторожность. С другой стороны… мало ли куда родители Рика Чернова могли свозить сына на отдых, верно?
— Слово? — потребовала она.
— Если не будет проблем с вояками или таможней, — ответил я, всё же оставив себе путь к отступлению.
— Ла-адно, я запомню. Но тогда объясни, зачем мы вообще сюда летели, если ты даже посадку в этих местах не планировал? Не проще было сразу от Стекольны править к Тронхейму? — спросила Алёна, наблюдая, наблюдая, как повинуясь движению руля, «Мурена» входит в поворот и, чуть качнувшись под мощным порывом ветра, вновь набирает ход.
— Затем, что именно отсюда, точнее, с одного из расположенных в здешних местах частных владений, мы, вроде как, «забрали» наш груз, — ответил я, прибавляя мощности на правые сектора эффекторов и прекращая таким образом снос яхты по ветру. — Вообще, чем задавать подобные вопросы, взяла бы да занялась подшивкой документов. Заодно и ознакомишься с легендой.
— А как же… — Алёнка кивнула в сторону приборной панели.
— А смысл? — пожал я плечами. — Курс проложен, погода, вроде бы, меняться пока не собирается… хотя, конечно, в этих местах с ней ни в чём нельзя быть уверенным. Так чего тебе тут торчать? Я и сам собираюсь сдать вахту Вячеславу. А кое-кому, между прочим, ещё ужин для команды готовить. Не помнишь, кому бы, а?