Неблизкие
Шрифт:
Прикусив губу, умащиваюсь у него на груди. И мне даже не тесно. Наоборот. Тепло и очень уютно.
— Не против, если я переночую сегодня у тебя? — спрашивает, поглаживая меня по голове.
Удивленно поднимаю на него взгляд.
— Здесь же неудобно.
— Ну, если столкнешь меня, я так уж и быть, арендую кровать твоей соседки.
Тихо смеюсь.
— Не хочу, чтобы ты там спал.
— Тогда обещай не толкаться.
Встречаемся взглядами, и я снова испытываю это ощущение. Полного восторга
Что он не просто забежал на пять минут, а хочет остаться, несмотря на неудобства.
— Если что я сама займу её кровать.
— Э-э-э нет. Всё, — повернув меня так, чтобы я уткнулась ему носом в шею, подгребает меня к себе теснее, — будешь спать со мной.
И мы спим. Вот так, вроде как очень неудобно, но к утру, к моему удивлению высыпаемся.
Макс уезжает раньше, потому что ему к первой паре. Я же завариваю себе чай, неторопливо одеваюсь, а когда уже собираюсь выходить, мне приходит сообщение от Сережи.
«Зря он это сделал, Лиза».
37. Макс
— То есть, ты утверждаешь, что это клевета.
Кивнув на бумаги, декан, Янсон Геннадий Владимирович, складывает руки в замок на столе.
Я с неверием качаю головой. Толком не успел проснуться, как меня уже вызвали в деканат и ткнули фейсом в доносы.
Весело день начинается.
— Вы хоть скажите имена тех, кто решил позабавиться? — встречаю его требовательный взгляд.
— Это ненужная тебе информация. Главное, что есть студенты, которые утверждают, что ты имеешь самое прямое отношение к увольнению Кривошеева Михаила Ивановича.
Кто эти студенты — ясно понятно. И почему решили настучать тоже. Но как — то глупо делать это спустя год.
— А доказательства? — вопросительно вскидываю бровь. — Я тоже могу сказать, что два года назад кто-то влез в систему и исправил оценки студентов. Только вы же не поверите мне безосновательно, правда?
— Правда, Максим. Именно поэтому я и пытаюсь разобраться с чего вдруг спустя столько времени кому — то понадобилось поднимать ту ситуацию.
Да тут и разбираться не надо. Бакеев решил показать, что он тоже обо мне знает немало. Вот только одними словами сыпать — бестолково и необдуманно. Или это такой ход, чтобы пошатнуть мою уверенность, и у него припасено еще что — то в запасе?
— Так вы спросите это у тех самых персонажей, которые не поленились написать вам послания.
— Ты давай не рассказывай, как мне поступать. Я очень хорошо помню, как полиция здесь у меня всё вверх дном перевернула, когда те студентки написали заявления на Михаила Ивановича. Их мы тоже опросим. Уже обзвонили всех, и твоих родителей тоже вызовем.
Бля-я-я. Этого только не хватало.
— Может, сначала надо разобраться,
— Вот мы и разбираемся. А ты пока что отстранён от учёбы. Если есть что сказать, лучше сделай это сейчас Магницкий.
Встречаюсь с ним взглядом. Нормальный он так — то чувак, Янсон. Справедливый. Но сейчас бесит.
— Бабочка у вас симпатичная, — киваю на его допотопную бабочку вокруг шеи.
Такие еще дед мой носил, когда жив был.
— Иди уже с глаз моих, — раздраженно махнув в мою сторону, снова хватает бумаги, на которых от руки написаны доносы на меня.
— Ушёл.
Выйдя из кабинета, отхожу к окну и достаю телефон из кармана. Там уже девять пропущенных от Лизы и овердохуя сообщений от неё же.
Открываю и быстро прокручиваю.
«Макс, ответь пожалуйста»
«Сережа что — то задумал»
«Он написал мне»
«Макси-и-и-им»
И все в таком же духе.
Пиздец. Еще не хватало, чтобы стесняшка нервничала.
Найдя её контакт, тычу в зеленую кнопку.
Спустя пару гудков, она взволнованно выдыхает:
— Макс?
— Ну — ну, спокойствие, Лиз, ты чего?
— Максим, ты где был? Я не могла до тебя дозвониться. Сережа…
— Уже все сделал, что хотел. Не смертельно. Успокойся.
— Как сделал? — ломается её голос. — Что сделал?
— Накатал на меня донос со своими дружками.
— По поводу чего?
— Той ситуации с преподом.
— Но… это же было давно.
— Вот именно. А ты думала, что это Лидия сделает. Видишь, нашлись другие добрые люди.
— Максим, — нервно обрывает меня. — А если тебя отчислят?
— За что? — Кошусь на вышедшего из деканата секретаря. — Без доказательств никого не отчисляют, забыла?
— А если у них есть доказательства?
— Если бы они у них были, они бы еще год назад меня пытались нагнуть, чтобы я им бесплатно приложухи прокачивал. Так что выдыхай, и спокойно учись. Вечером увидимся.
Лиза молчит, а я отворачиваюсь к окну, чтобы проходящие не развешивали уши.
— Лиз…
— М?
— Ты меня услышала?
— Да, — рвано выдыхает, как будто еле сдерживает слезы, — я просто очень за тебя волнуюсь. Из-за меня у тебя проблемы.
— При чём здесь ты?
— Если бы не я, тебя бы никто не трогал. Ни Сережа, ни мама. Ни твой отец. А из — за меня…
— Так, а ну угомонилась, — рявкаю, потому что эти самобичевания вообще не туда. — Перестань искать проблему в себе, когда на деле виноваты окружающие. Что за привычка блядь?
Что моя мать в свое время думала, что это она недолюбила отца и поэтому он потрахивал своего секретаря. Что теперь Лиза.
Почему адекватные люди постоянно ищут проблемы в себе, а долбанутые эгоистичные кретины обвиняют всех вокруг кроме себя?