Небо цвета индиго

Соколов Сергей И.

— Ну почему же сразу потерять? Может, наши отношения перешли бы на другой уровень, наполнились неземной нежностью и светлым отношением друг к другу? — Сотников произнёс эти слова, пристально глядя на секретаршу и обращаясь будто бы к ней лично. Девушка густо покраснела и даже не подумала возмутиться.

— Потому что мужчина, который становится любовником, перестаёт быть другом. Это закон природы. Научно-медицинский факт. Прими это, как положено мужику, будь сильным.

— Легко сказать. Вы, женщины, всё постоянно усложняете.

— Зато у вас всё слишком просто.

Они прошли через небольшой уютный холл, с мягкими креслами, несколькими журнальными столиками и плазменной панелью во всю стену. Обычно

здесь желающие получить предсказание или разъяснение тех или иных событий ожидали своей очереди. Но сейчас холл пустовал.

— А где же твои посетители? — спросил Сотников.

— У тебя хватает наглости задавать такие вопросы? После того, как я обзвонила всех клиентов и попросила перенести встречи? Знаешь, кто ты после этого, Сотников?

— Насколько я понимаю, твой лучший друг. Настолько ценный, что даже не может быть любовником. И ещё поставщик хорошей мяты. Ничего не упустил?

Сотников положил на красивый овальный стол, занимавший центр кабинета Светланы, пакетик с мелиссой и уселся в очень удобное, но не слишком мягкое кресло, пока хозяйка манипулировала с горячей водой, чашками и чаем.

— Ты что делаешь? — вдруг воскликнул Анвар, заметив, что Светлана собирается заливать кипятком чайные листья.

— Завариваю чай, если ты ещё не понял, — язвительно ответила гадалка. — Уж извини, на полную чайную церемонию времени у нас нет.

— Да я не о том. Ты сначала залей водой мяту, дай ей настояться пару минут, а потом уже добавляй чай. Так вкуснее будет.

— Сотников, я тебе уже много раз говорила, что мята чрезвычайно вредна для мужчин. Я врач по образованию, не забывай.

— В нашем с тобой случае, — иронически заметил Анвар, — этот вред только полезен. Исходя из твоих же слов, любой препарат, гасящий либидо, нашим отношениям только на пользу. Тем более, что этот эффект легко убрать, сделав паузу в потреблении мяты. Ведь она всего лишь успокаивает, уменьшает возбуждение, а функционально всё остаётся в полном порядке, верно?

Приор уже сама опустилась в кресло напротив, расставив на столе чашки и блюдца с пирожными и круассанами. Она небрежно отмахнулась от подколок Анвара.

— Давай, завтракай, мужчина. И рассказывай, что у тебя на это раз стряслось.

Сотников не заставил себя долго уговаривать, он так и не успел выпить чаю дома и вполне успел проголодаться, пока ехал в метро, поэтому набросился на угощение, быстро пересказав позавчерашние события между глотками чая. Рассказал о приглашении к руководству, о туманных намёках, о встрече с информатором, закончившейся не менее туманно. Упомянул и телефонный разговор с неким очень бархатным человеком.

— И что же думаешь? — Светлана отпила глоток чая. — Почему бы тебе не последовать совету нескольких совершенно разных людей и не отказаться от расследования этого дела? Если рассуждать здраво, то, с одной стороны, тебе обещают разнообразные блага, причём для их получения не придётся нарушать закон или поступаться совестью. Что же в противоположном случае? Удовлетворение от раскрытого дела?

— Если рассуждать здраво, то я должен был не обращать никакого внимания, что тот жлоб настойчиво предлагает выти тебе за него замуж, не стесняясь в средствах для нажима. И всё было бы хорошо — ты стала бы матерью троих-четверых детей, растолстела бы и ходила в засаленном халате. Но я сломал ему челюсть, и теперь ты выглядишь и живёшь несколько иначе…

— Ага. Значит и в этом случае у тебя высокие идеалы?

— Светка, прекрати. Не идеалы никакие… Просто я чувствую, что нужно вести себя правильно. А правильно — это найти этих гастролёров и сохранить жизни тем, кого они ещё не успели достать. Вот, смотри, — Сотников бросил на стол фотоснимки из дела, те самые, что ему показывали, когда вручали это расследование, которое на самом деле расследовать не нужно.

Светлана

взяла верхний снимок в руки, долго и внимательно разглядывала, потом положила перед собой. Взяла следующий, так же пристально рассмотрела, положила рядом. Все восемнадцать снимков она разложила на две стопки, в одной лежали всего пять, в другой — остальные. Всё это она проделала в полном молчании. Молчал и Сотников, зная по опыту, что сейчас его подруга не просто разглядывает мёртвые лица на фотографиях, а делать что-то гораздо более глубокое, чему просто нет названия и что невозможно объяснить с точки житейской логики. Прерывать её во время подобного процесса не стоило — можно было запросто потерять весь результат.

— Этих я не знаю, — Светлана отодвинул к Анвару большую стопку, — а с этими знакома.

— Как знакома? — опешил следователь. — Откуда? Ты уверена?

Светлана посмотрела ему прямо в глаза, и Сотников вздрогнул, увидев глубокую черноту и скорбь в её взгляде.

— Я же не просто гадаю на картах. Всю жизнь я ищу людей, обладающих сходным со мной даром. Иногда даже подхожу к ним на улице, рассказываю о даре, пытаюсь убедить, что его надо развивать и сохранять. Многие смеются, кто-то пытается мошенничать, сознавая возможность получать материальную выгоду. Я создала несколько групп молодых людей, у которых смогла разглядеть ауру, пыталась научить их пользоваться своими способностями.

— Погоди, Свет, какими способностями? — Сотников потерял нить разговора от такого резкого изменения темы.

— Налей ещё чаю. Рассказ будет долгим, — Светлана нажала кнопку селектора и предупредила своего секретаря, что её ни для кого нет, а визиты следует перенести на ещё более поздний срок.

— Ты меня заинтриговала, — Сотников разлил по чашкам свежий чай и приготовился слушать.

Светлана встала из кресла, подошла к окну, долго смотрела сквозь полупрозрачную штору на толпу, заполнившую улицу, потом начала говорить.

— Жизнь людей в последние годы стремительно меняется. Цивилизация — это, конечно, благо, но заметное только в далёкой перспективе. Америка сейчас богатая и преуспевающая страна, но что об этом думают коренные жители континента?

— Зарабатывают огромные деньги на казино, — не удержался Сотников.

— Жалкая часть от былого количества! И не перебивай меня. — Светлана замолчала, пытаясь ухватить ускользающую мысль. — Да, ты прав, зарабатывают те, кто сумел приспособиться, измениться, воспринять новое не как враждебную субстанцию, а как шанс, одолжение. Те, кто не проявил гибкости, погибли. То же самое происходит и вокруг нас. Везде и всегда, ежеминутно людям требуется гибкость и адаптивность. Причём всё чаще и чаще. Тот, кто не справляется, остаётся позади. Такие не нужны цивилизации, и безжалостные законы эволюции вступают в силу. Выживают лишь деятельные, активные, для которых каждое изменение — благо. Но возможности человека, как биологического вида, не безграничны, понимаешь? Например, каждый может научиться задерживать дыхание под водой. Представь, что от этого умения зависит наше благосостояние или даже сама жизнь. Кто-то не способен задержать дыхание надолго, он может лишь только обеспечить себе минимальную возможность для существования. Кто-то, наоборот, научился не дышать долго, нырять глубоко. У него, конечно же, всё будет в порядке, такой человек достигнет всего в жизни, в мире, где его способности имеют принципиальное значение. Но даже для него есть предел, перешагнуть который он не в состоянии. Как бы человек не тренировался, он не сможет научиться обходиться без воздуха хотя бы четверть часа. Устройство нашего организма не позволит ему. А вот дельфин легко не дышит дольше и ныряет гораздо глубже. Почему? Да потому что его биологические возможности это позволяют. Для человека остаётся один выход — эволюционировать, изменять свой организм.