Небо для Баккена
Шрифт:
С большого камня, словно снегом покрытого соляной коркой, неловко размахивая руками, падала, не удержавшись на ногах, Герда.
Обычно я успеваю сообразить, что делаю, как, зачем и почему. А сейчас просто поймал уже летящую в озеро Герду за руку, притянул, прижал к груди, одновременно разворачиваясь прочь от воды. Боюсь, проделал все это не слишком нежно. И лишь потом посмотрел.
Милость Драконов, это действительно была Герда! Глядела
Герда!
Мы стояли на берегу соленого озера, крепко обнявшись, а точнее, попросту вцепившись друг в друга, суматошно целовались, тыкаясь губами куда придется, отстранялись, чтобы посмотреть на любимого человека, еще и так убедиться, что – да, здесь! – и вновь сжимали руки.
Потом я вдруг застыдился, что стою перед Гердой встрепанный, без камзола, в полурасстегнутой рубашке. Покраснел, отвел глаза. Взгляд тут же уперся в сидящего на хвосте Баккена, да и других Драконов я, как ни странно, заметил.
Меня словно ударили под дых. Почему Герда здесь?! Тут ей совсем не место, слишком трудно и опасно!
– Баккен! Вы постарались?
«Нет. Она прошла путями Драконов».
– Ларс! – схватив меня за плечи, Герда снова развернула к себе. – Ларс, я сама. Они не виноваты.
– Драконы не виноваты?
– Драконы…
Поняла, как это звучит, засмущалась и ткнулась лбом мне в грудь.
Я прижал ее к себе и зарылся лицом в пушистые, все еще пахнущие снегом и холодным океаном волосы. Милая, славная, добрая… Опасности, тревоги? Герды они не коснутся. Я за нее любому тиллу хвост оторву и ему же на рога намотаю, горы эти проклятые без лопаты срою. Главное – вместе. Моя Герда…
День прошел лучше некуда. Успели наглядеться друг на друга, сказать много радостных и путаных слов, даже поплакать. Герду огорчили мои исцарапанные в кровь руки и обветренные растрескавшиеся губы. Да ладно, бывало и хуже. И сейчас могло стать… Мы ведь могли больше не увидеть друг друга… Тут уже я сам разревелся от осознания того, как страшно и плохо было мне все эти дни и как тяжело пришлось Герде, представил, что творилось дома. И от слез этих вся жуть как-то незаметно отступила.
Потом я рассказал моей радости, что Баккен обещал доставить нас обратно домой. Мы решили, что сейчас к Драконам лезть не стоит, пусть оглядятся на новом месте, а завтра лиловому ящеру можно и напомнить о данном им обещании.
То, как Герда оказалась в теплой долине, мы так и не поняли.
Потом сидели, взявшись за руки, и смотрели на осваивающихся Драконов, отнюдь не пристально, со спокойным довольством, как пришедший с мороза путник любуется на огонь в камине, одновременно рядом с ним согреваясь.
И, провалиться мне в Безмолвную Бездну, я был счастлив.
Но пришел
Ну скажите на милость, что здесь такого? Сколько раз мы желали друг другу спокойной ночи, прежде чем разойтись по своим комнатам. Сколько раз сидели в обнимку и Герда склоняла голову мне на плечо. На Птичьем острове спали, для тепла прижавшись друг к другу, и даже строгий отец Оле не находил в этом ничего зазорного.
Но здесь мы совсем одни. Драконы не в счет, за весь день в нашу сторону даже не посмотрели. Вот и полезли в голову всякие мысли…
Откровенно говоря, я был не против. Но Герда… Понятно же объяснила, сколь важно для нее честное венчание. И вовсе не в красивом платье и фате тут дело. А я обещал ей ждать, сколько потребуется. Мои гордость и честь от обстановки и свидетелей не зависят.
– Герда, спать пора.
Моя радость медленно кивнула и каким-то обреченным жестом сцепила руки перед грудью.
Для ночевок я присмотрел глубокий сухой грот неподалеку от озера. Спать в нем на большом плоском камне, теплом, как и все здесь, можно было бы безо всяких дополнительных удобств, если б не было так жестко, поэтому из снятых вещей я соорудил вполне пригодное лежбище.
– Вот, Герда, ложись… То есть… располагайся, как удобно.
– А ты?
– А я у входа. Как и пристало рыцарю, буду тебя охранять.
Солнце уже удалилось на покой, а тонкий осколок горючего кристалла я оставил Герде, так что добираться до входа и укладываться на песке пришлось во тьме кромешной. Пол, или как тут это называется, между прочим, имеет уклон внутрь. Если буду во сне вертеться, вполне могу скатиться прямиком к Герде.
– Ларс, – раздался голос из глубины грота. – Ларс, ты здесь?
– Да.
– Ларс, ты там прямо на земле лежишь?
– На песке.
– Плохо. Замерзнешь ведь. Возьми! – Из темноты прилетела и шлепнулась мне в руки моя куртка.
Герда оказалась куда ближе, чем казалось. Темнота искажает чувство пространства.
– Спасибо. Ты как? Не страшно?
Герда промолчала. У нее там вообще было очень тихо. Уснула так быстро? И так славно, что и шевелиться не хочется? Но ей же должно быть неудобно в одежде. Шнуровка на платье, нижние юбки…
Ой…
Я ткнулся лицом в песок. Краснею легко, а сейчас точно сияю в ночи поярче рубинового кристалла.
– Добрых снов, – донеслось из глубины грота почему-то шепотом.
– Ага… И тебе… Добрых снов… До утра. Утром увидимся.
Проклятый песок царапал губы и набивался в рот. Тьфу, любовный напиток!
Я все-таки покатился кубарем, но не вглубь грота, а прочь из него. Если осторожно подойти к водопаду, можно и прополоскать рот, и умыться, и остудить горячую голову. Тогда, может быть, даже удастся уснуть. А утром… Утром видно будет.