Небо на двоих
Шрифт:
Боли нет, и стоит мне открыть глаза, как из кресла поднимается женщина.
– Хотите пить, местари?
– она встревоженно вглядывается в меня.
– Нет.
– Как вы себя чувствуете? Никак.
Я знаю, что это не совсем то, о чем она меня спрашивает, но не могу избавиться от этого чувства. Кладу руки на живот: совсем недавно там, где билась жизнь, сейчас пустота. Я чувствую только ее, и она разрастается во мне с каждой минутой все больше.
Я хотела избавиться от него, и я его потеряла.
Я думала о
Горячие слезы могли бы принести очищение, но слез нет. Меня больше нет.
Я действительно отдала себя всю.
Эта мысль была такой горькой, такой болезненно-острой, что мне стало нечем дышать. Я поняла, что если позволю ей завладеть собой, если позволю себе провалиться в отчаяние, затягивающее меня как бездна, дальше действительно не будет ничего. Поэтому я села, стараясь не обращать внимания на головокружение, и так же быстро поднялась.
– Местари!
– ахнула женщина.
– Вам нельзя вставать! Под моим взглядом она осеклась и тут же поправилась:
– Не стоит вставать. После того, что вы перенесли, кровотечение может открыться снова. Я отвечаю за вас. Местари, пожалуйста!
В ее глазах была такая мольба, что я нахмурилась:
– Отвечаешь - перед кем?
– Передо мной.
О, этот голос я не спутала бы ни с чьим другим даже в толпе. Даже когда минут десятки лет, я буду его помнить так же остро, как сейчас.
– Выйди, - приказала я побледневшей женщине, ее лицо в ореоле темных волос казалось туманным. Только после того, как она выбежала, я повернулась к вошедшему.
Под одеждами на груди Витхара угадывалась повязка, взгляд дракона вонзился мне в самое сердце. Я слишком хорошо помнила его последние слова и слишком многое потеряла, чтобы они сейчас имели значение. Он жив, это главное. Наверное, я должна была испытать облегчение, но поняла, что не чувствую ничего. Ничего из того, что должна: ни радости от спасения, ни счастья от того, что Ильерра спустя долгие годы свободна.
Свободна, но истерзана и измучена, ее сердце обливается кровью точно так же, как и мое.
– Зачем ты пришел?
– холодно произнесла я.
– Это все, что ты готова мне сказать, Теарин?
– Взгляд его привычно потемнел.
– Ложись. Тебе нельзя сейчас быть на ногах.
– Мне можно все, что я сама себе разрешу, - сказала я.
– И там, за этими дверями меня ждет мой народ.
Отразившееся на лице Витхара выражение было вполне предсказуемым.
– Ты собираешься править? Сама?
– А у тебя есть другие варианты?
В Ильерре в постель надевали тонкое длинное платье с коротким рукавом, и сейчас на мне было именно оно. Желания прикрыться под взглядом Витхара сейчас не возникало, а вот желание закрыться - вполне. Поэтому я сложила руки на груди.
– Я говорил с Бертхардом. В ближайшую неделю прибудет мой наместник, который...
–
– Что тебя удивляет?
– спросил он, в два шага преодолев разделяющее нас расстояние и оказавшись рядом: мне пришлось запрокинуть голову, чтобы смотреть ему в глаза.
– Твое государство истекает кровью, Теарин. Вам нужна поддержка и нужен правитель, который удержит власть и не позволит Ильерре рухнуть до той минуты, когда Сарр сможет править.
– Нужен, - согласилась я, не отводя взгляда.
– И этот правитель перед тобой.
Витхар приподнял брови, и это окончательно вывело меня из себя.
– Ильерре не нужен наместник, - резко сказала я.
Глаза дракона полыхнули алым, но тут же снова потемнели.
– Хорошо, - он ответил так, словно разговаривал с малым ребенком.
– Мы не с того начали, Теарин. Я должен многое тебе объяснить.
– Ты больше ничего мне не должен. Равно как и я тебе, Витхар.
Его лицо, обычно напоминающее изваяние, сейчас исказилось, словно от боли.
– Я понимаю, что ты чувствуешь...
– Правда?
– тихо поинтересовалась я. Теперь уже я шагнула к нему, оказавшись совсем вплотную, настолько близко, что могла чувствовать исходящий от его тела жар.
– Ты правда понимаешь, что я чувствую сейчас, когда во мне оборвалась жизнь? Жизнь малыша, которому я уже выбирала имя?
Я говорила, чувствуя на языке горечь слез, но глаза по-прежнему оставались сухими.
– Ты правда понимаешь, что я чувствовала, когда его сердце билось во мне искрами, а сейчас не бьется? Правда понимаешь, что я почувствовала, когда ты назвал имя Джеавир на отборе? Небо, Витхар, если ты и правда это понимаешь, тебя здесь быть не должно.
Он сжал губы, но шевельнувшиеся ноздри выдавали его с головой.
– Ты даже не хочешь выслушать меня, Теарин, - произнес он, наконец.
– Не хочу? Да, я не хочу тебя слушать. Возможно, именно потому, что когда я хотела что-то услышать, ты со мной не захотел говорить!
– Янгеррд вынашивал планы по захвату Огненных земель очень давно.
– Он все-таки отступил и теперь не смотрел на меня.
– К сожалению, вскрылось это именно на отборе. Я до последнего не хотел в это верить, но после падения Ибри, причиной которому стал северянин...
– Подожди, - перебила я.
– Его же не успели допросить.
– Для всех - не успели. После того случая все стало понятно. Я ждал, когда Янгеррд себя выдаст, присматривался к тем, с кем он общался. Мне нужно было вскрыть этот заговор целиком.
«А я-то тут при чем?!» - захотелось крикнуть мне, но вместо этого я спросила:
– Зачем ледяному Огненные земли?
– Янгеррд родился слабым. Первенец его отца погиб, доставшейся ему силы было недостаточно, чтобы справиться с властью. Он начал вливать себе кровь кровь драконов, едва присоединился к верхардцам отца.