Небо начинается с земли. Страницы жизни
Шрифт:
Уговаривать испанцев не пришлось. На аэродром пришли сотни людей – мужчины, женщины, старики, дети. Под нескончаемым моросящим дождем все работали не щадя сил. Кто посильнее – трамбовали землю, остальные заготовляли хворост, привозили из крестьянских дворов солому, таскали на носилках и в корзинах песок. Сооружались невиданные хворосто-соломенные взлетные полосы.
Шухов еще раз поднимал свой самолет в разведку. Вернувшись, прямо под крылом он расстелил на мокрой земле карту:
– Вот здесь скопление противника!
Люди, помогавшие «пилотос», не ушли с аэродрома и на
Тридцать машин одна за другой поднялись в сумрачное небо и сразу скрылись из виду за плотной дождевой завесой.
Добровольные помощники, торопясь, начали приводить в порядок взлетную дорожку. Хворост и песок были заготовлены заранее. Надо было успеть все сделать к возвращению самолетов.
Вынырнув из-за нависших над самой землей туч, самолеты, сея огонь и смерть, вихрем пронеслись над головами итальянцев. Истребители выполняли роль штурмовиков, которых не было в Испании. Как и намечалось приказом, в голове и хвосте вражеской колонны одновременно взорвались брошенные бомбы и взметнулись столбы пламени. Итальянцы оказались в мышеловке. Им был прегражден путь и вперед и назад. На шоссе творилось что-то невообразимое. Водители бросили рули, и неуправляемые машины сваливались в кювет, сталкивались, громоздились одна на другую, словно им пришла вздорная мысль поиграть в чехарду. Солдаты поднимали вверх руки, как бы сдаваясь грозному небу.
Истребители, пройдя вдоль колонны, развернулись и вновь пошли косить итальянцев.
Рев моторов, шум дождя, взрывы бомб, трескотня пулеметов слились с криками ужаса, воплями раненых.
Разгром завершила эскадрилья Р-5. Когда уже ушли истребители, подоспели более тихоходные "стрекозы". На минуту-другую на затихшем шоссе снова ахнули бомбы и застучал свинцовый град…
Вернувшись со штурмовки, Дуглас приказал телефонисту:
– Соедините с Двенадцатой!
– Генерал Лукач на проводе!
– Мате! Не теряйте время! На восемьдесят третьем километре шоссе заварили кашу из машин и людей. Спешите расхлебывать!
Интербригадовцы закрепили успех летчиков.
Это было только началам. Продолжались дожди, земля по-прежнему была рыхлой и влажной, но авиация республиканцев не давала противнику ни минуты передышки. Когда самолеты возвращались с задания, с их колес счищали пудовые комья грязи.
Истребители действовали группами в четыре-пять машин. Пока одна группа держала противника под огнем, вторая летела ему навстречу, а третья заправлялась горючим и загружалась боеприпасами. Совсем как конвейер на заводе. И этот авиационный конвейер действовал бесперебойно. Самолеты штурмовали моторизованные колонны, мешали их продвижению, срывали атаки и здорово помогали республиканским бойцам.
Эскадрилья Р-5 делала по пять-шесть вылетов в день. «Дьяболито рохо», благодаря стараниям неутомимого Карлоса, всегда был готов лететь на штурмовку, хотя и не раз по его возвращении механик находил пулевые отверстия в обшивке. Не надо забывать, что славный самолет все-таки был сделан из дерева и полотна. Правда, «лечить» его мелкие раны были
Для итальянских и немецких летчиков погода была неподходящей. Они, «как положено», не поднимались в дождь. А в редкие светлые часы «хейнкелей» и «фиатов» в небе Гвадалахары уничтожали И-15 и И-16.
Самолеты, подоспевшие танки, тоже советские, и героические бойцы – испанцы и интербригадовцы – одержали под Гвадалахарой блистательную победу.
Еще одно большое наступление на Мадрид потерпело крах.
Победу под Гвадалахарой шумно праздновали во всех городах свободной Республики Испании и даже проводили по этому поводу «фестивали музыки и пляски».
Летчикам-добровольцам было не до песен и танцев. Они не успели даже как следует отоспаться. С аэродрома Алкала-де-Энарес они перегоняли свои самолеты на другие участки фронта, где их с нетерпением ждали.
Война продолжалась.
Улетели и Шухов с Карлосом.
По дороге им не повезло. Самолет обстреляли зенитчики. Неожиданно напоролись на заградительный огонь батареи, перебиравшейся на новые позиции.
Фашисты стреляли не очень метко. Самолет в зоне попадания был считанные минуты. лётчик сумел, резко бросив в сторону и прижав к земле, вывести самолет из-под обстрела. Но Шухова все-таки кольнуло в левую ногу. На брюках показалось и стало расширяться бурое кровавое пятно. Вначале он не почувствовал острой боли, настолько были у него напряжены нервы, но очень скоро нога ниже колена нестерпимо заныла и вся штанина стала мокрой от крови. К тому же всегда «дисциплинированный» самолет стал плохо вести себя, не слушался рулей, а лететь до места назначения еще далеко. Хорошо, что Шухов вспомнил про запасной аэродром, километрах в десяти в стороне от курса.
Конец славной жизни
Рядом с небольшой деревней, в центре которой высилась колокольня старинной церкви, уже зеленело ровное поле. Здесь, южнее Гвадалахары, было теплее, и трава появилась раньше. Самолеты на аэродроме стояли в капонирах – укрытиях от осколков вражеских бомб. Это были вырытые в земле пологие щели, отдельные на каждую машину. С верху их затягивали маскировочными сетями.
В большой палатке, поставленной в конце аэродрома, расположились ремонтные мастерские. Около них стояли покалеченные машины, и среди них «Красный чертенок». Тридцать две пробоины насчитал Карлос в его плоскостях и фюзеляже. Пуля попала в одну из тяг управления рулем поворота, и та держалась на честном слове.
Мотор, давно отработавший положенное ему время, решили перебрать и подремонтировать, – может быть, еще проработает несколько десятков часов.
Лечились и самолет, и его командир.
Рана на ноге Шухова оказалась легкой, но затягивалась медленно. Он лежал, скучая, в доме деревенского старосты, но старался после каждого дневного посещения фельдшера удирать к товарищам.
Карлос смастерил ему костыль, и, опираясь на него, лётчик ковылял на аэродром.
В светлое апрельское утро за Хосе зашел Карлос. Синее небо было совсем чистое. Такая погода радует пилота, когда он работает на пассажирской линии.