Небо, полное звезд
Шрифт:
– Большое спасибо, – сказал я. – Для землян эти книги будут представлять большую ценность. А с авторскими правами мы что-нибудь решим.
Дальнейший наш разговор протекал весьма вяло, и где-то через полчаса Фернандес, сославшись на неотложные дела, ещё раз пожелал нам благополучно вернуться на Землю и откланялся. Вместе с ним ушла и Эя. Как обычно, я проводил её грустным и задумчивым взглядом.
Когда дверь за Эей и Фернандесом закрылась, Йосидо мне сказал:
– Извините, что лезу не в своё дело, кэп, но это безнадёжно.
Я сразу понял, о чём он говорит.
– Да, Хироши, безнадёжно. Я это
– Эя чудесная девочка, но не резистентная. Вы летаете в космосе, а она навек привязана к планете. Пусть даже в Сети – дела это не меняет.
– Да, – сказал я.
– Вы, конечно, старше меня, кэп, – осмелев, продолжал Йосидо, – но я женат уже два года. И за всё это время едва ли три месяца провёл с женой. А теперь, поcле перевода в Исследовательский Департамент, мой брак точно распадётся.
– Да, – повторил я.
– Мы должны искать себе пару в своей среде. Только так и не иначе. А все другие варианты – от лукавого.
– Да, – угрюмо согласился я.
Как и предсказывал Фернандес, вечером архиепископ созвонился с полковником и через него передал нам предложение о завтрашней встрече. Впрочем, он и так был приглашён почётным гостем на торжественные проводы, организованные королём Уэво, но прежде хотел повидаться с нами в приватной обстановке, ещё до того как мы покинем усадьбу и отправимся на аэродром, где должны были состояться официальные мероприятия.
Разумеется, я ответил согласием. И не только потому, что было несподручно отказывать столь влиятельному на Юнае человеку, как архиепископ Уэво. И меня, и остальных членов команды одолевало любопытство, что же такого важного могло содержаться в пророчестве Ваулоу – этом послании через века, написанном, вполне вероятно, не коренным юнайцем, а пришельцем из другого мира Сети, не исключено, что представителем цивилизации её творцов.
Как бы то ни было, разговоры о завтрашнем визите архиепископа несколько оживили наш последний вечер на Юнае, который сам по себе был достаточно грустным. Мы покидали Сеть Миров, оставляя здесь четверых наших товарищей, ничего не зная об их судьбе, не зная даже, живы они или нет. И среди них был Милош, четырнадцатилетний мальчишка, не только член команды, но и наш подопечный, воспитанник…
А у меня, кроме того, была ещё одна причина для плохого настроения. Её звали Эя. Весь вечер она не находила себе места, то и дело бросая на меня исполненные горечи и тоски взгляды. Около десяти часов Эя, вместе с младшими братом и сестрой, ушла спать. Я не сомневался, что она, замкнувшись у себя в комнате, плачет, – но не знал, чем ей помочь.
Полковник Айола тоже был заметно расстроен – в течение последних трёх недель он находился в центре всеобщего внимания благодаря тому, что у него гостили пришельцы со Старой Земли. Но он утешал себя тем, что в скором времени на Юнай снова прибудут земляне – уже не на одном корабле и не только с исследовательской целью. Прямо я ему ничего не обещал, однако ясно дал понять, что почти наверняка наше правительство не станет медлить с началом торговых отношений – ведь малочисленные по сравнению с Юнаем земные колонии не могли в полной мере удовлетворить потребности десятимиллиардной Северной Федерации в продовольствии.
Хотя об одном я решил умолчать – а именно о том, что первым
После одиннадцати, за три часа до полуночи (как я уже отмечал, юнайские сутки были длиннее земных), мы стали расходиться. Я немного задержался по просьбе полковника – видно, он собирался поговорить со мной про Эю, но так и не смог найти нужных слов. В конце концов мы просто выпили по бокалу слабенького винца на сон грядущий и распрощались.
Войдя в свою комнату, я не стал включать свет, а направился к окну, распахнул шторы и с тоской устремил взгляд в чистое ночное небо Юная. Чужое небо чужой планеты, густо усеянное чужими, незнакомыми звёздами и исчерченное тусклыми, едва заметными невооружённым глазом нитями-перемычками порталов – творений чужого разума. Мы находились невыразимо далеко от родины, почти в ста миллионах парсеков от Земли, в одной из галактик Скопления Персея. Отсюда никак нельзя было увидеть наш Млечный Путь, даже при помощи самого мощного телескопа – его заслоняло окружённое плотным пылевым облаком здешнее галактическое ядро…
– Соскучился по дому, Эрик? – послышался за спиной знакомый тихий голос.
От неожиданности я вздрогнул и резко повернулся. В дальнем углу в кресле сидела Эя, которую я не заметил в потемках, когда входил в комнату.
– Что ты здесь делаешь? – озадаченно спросил я, чувствуя, как моё сердце учащённо забилось.
– Жду тебя, – ответила Эя, поднимаясь с кресла.
Она подступила к окну и встала рядом со мной. На ней было короткое платье, облегавшее её стройную фигурку, призрачный звёздный свет серебрил белокурые волосы и отражался в блестящих глазах, отчего они казались не изумрудными, как при нормальном освещении, а серыми, словно предрассветное небо.
– Мне грустно, Эрик, – сказала она. – Мне больно. Так больно, что хочется кричать. Я не хочу расставаться с тобой.
– Я тоже не хочу. Но должен… – Я немного помолчал, затем честно добавил: – И дело не только в долге. Я не могу без космоса.
– А я не могу без тебя… – Она тихо всхлипнула. – Ну почему всё так неправильно устроено? Почему мне нельзя улететь с тобой? Это несправедливо!
– Да, – согласился я, – несправедливо. Но мы не можем ничего изменить.
Эя придвинулась ко мне вплотную и прильнула к моей груди. Я машинально обнял её за талию и уже не мог заставить себя разомкнуть объятия. Мягкий, возбуждающий аромат её волос всё больше пьянил меня.
– Ты знаешь, зачем я пришла? – спросила она через некоторое время.
– Знаю. Но это… это будет ошибкой. У нас нет будущего, Эя, ты понимаешь? Моё место в космосе, твоё – на планете. Мы не сможем быть вместе.
– Почему? Ты же не навсегда улетаешь? Ты же вернёшься?