Небо в кармане 2!
Шрифт:
— Не расскажете, откуда у вас это всё? — как бы между делом поинтересовался государь. — Настолько высокий уровень знаний, что даже из Московского университета к вам профессор приезжает? Аэропланы, или как вы их почему-то называете, самолёты? Которых тоже нигде в мире нет? Откуда у вас эти знания?
Тишина в кабинете настала просто замечательная. Слышно было, как в закрытое окно монотонно одинокая муха стучится! Изотов за спиной даже дышать перестал!
— Не знаю, — развёл руки в стороны. — Вот как с крыши сарая упал, да головой о землю приложился, так с тех пор откуда-то всё это и знаю.
— Чертовщина какая-то! — Выпрямился Куропаткин. И тут же спохватился, повинился перед Государем. — Прошу прощения за несдержанность, Ваше Императорское Величество.
— Константин Романович докладывает, — после короткой паузы перевёл разговор на другую тему Александр Александрович. — Вы требуете от него соблюдения прямо-таки драконовских мер безопасности на заводе. Почему? Вы настолько не доверяете своим партнёрам?
— Я не доверяю иностранцам, — скривился.
— Почему?
— Шпионят! А потом оказывается, что все изобретения русских умельцев уже давно ими используются с превеликой выгодой для своих стран. А мы остаёмся, извините, в… — всё-таки спохватился я, не стал договаривать, поправился. — Позади всех. Плетёмся потом в хвосте! Так хоть тут немного опередим.
— Всего лишь немного? — удивился государь. — Мне докладывали, что у них и в помине нет ничего подобного!
— Пока нет. И как раз из-за принятых мной на заводе мер. Зато у них, в отличие от нас, есть моторы. Да им даже подробных чертежей не нужно будет, чтобы скопировать примерную схему планера и установить на него подходящий по мощности движок! И полетят, никуда не денутся. Мы их опережаем пока только потому, что до подобного у них никто ещё не додумался. Знаний им не хватает…
— А у вас, выходит, хватает, — скривился военный министр. — Однако, судить о себе самом подобным образом это слишком самоуверенно, молодой человек, не находите?
— Отнюдь, — ответил чуть резче, чем рассчитывал. Задолбал!
— Это не самоуверенность, а уверенность в себе и своих знаниях, — всё-таки пришёл мне на помощь великий князь. А я уже думал, он тут для интерьера находится. Высказался в самом начале разговора и надолго замолчал. Наверное, присматривался и делал для себя какие-то выводы. Судя по этим словам, положительные для меня.
— Пусть будет уверенность, — скривился Куропаткин. — Я и не отрицаю этого. Но каким образом вы объясните офицерам то, что они будут обязаны подчиняться безусому мальчишке, простому юнкеру, мне в голову не приходит.
— А нам и не нужно будет никому ничего объяснять, — бесцеремонно перебил открывшего, было, рот для ответа великого князя. — Захотят учиться лётному делу, сами будут подчиняться. А если нет, то зачем нам в авиации нужны подобные идиоты?
— В какой такой авиации? — тут же уточнил государь.
— Авиация, это самолёты и всё, что связано с ними и небом, — сжато объяснил. И тут же добавил. — Вот так у меня и происходят все мои открытия. Откуда не возьмись всплывают в голове новые для меня и всех окружающих слова!
И ещё сказал, специально для военного министра. А то уж больно подозрительно он на меня посматривать стал.
— И в церковь я регулярно хожу, и исповедовался не раз…
— Знаю, —
Брошенный им мельком взгляд за мою спину показал, откуда он всё это знает. Стучит Изотов! Ну, не стучит, а докладывает, так оно точнее будет. И правильнее. По мне так и пусть докладывает, если это идёт на пользу делу.
— Тогда вернёмся к вашему предложению. С обучением понятно. А на чём, кстати, вы слушателей обучать станете? Сколько они будут обучаться? Что с ними будет после выпуска?
— Придётся построить несколько учебных самолётов и уже на них летать. По окончанию обучения выдавать слушателям дипломы определённого образца об успешном окончании курсов и разрешении продолжать службу в авиаотрядах в должности пилотов.
— А вы уже и здесь всё знаете и обо всём за нас подумали! — не преминул уколоть Куропаткин.
— Что за авиаотряды? — пропустил слова военного министра мимо ушей государь и живо поинтересовался у меня ещё одним новым словом.
— Авиаотряды, это подразделение, на вооружении которого будут находиться несколько боевых самолётов, способное выполнять любую задачу своего военного командования, — тут же ответил я, и Куропаткин, уже открывший рот для очередной ехидной отповеди, тут же его захлопнул. Он же и есть это самое командование. — Несколько авиаотрядов будут составлять авиароту и так далее…
— Это же сколько нам тогда понадобится обучить пилотов, — задумчивым голосом произнёс великий князь. — А сколько нужно будет построить самолётов?
— Это новые штаты, службы обеспечения и сопровождения, — поддакнул военный министр и мечтательно прищурился. — Финансирование, в конце-то концов!
— «Народ, не желающий кормить свою армию, будет кормить чужую», — повторил удивительно к месту пришедшиеся слова французского императора.
— Я уже ничему не удивлюсь после таких слов, — поднял обе руки вверх военный министр…
Воспоминания о вчерашнем дне пришлось прервать — наконец-то закончилось ожидание, с завода в сопровождении отделения конных жандармов привезли на крытой повозке первые в этом мире авиационные бомбы. Немного, всего-то четыре штуки на один-единственный вылет.
— Почему так долго? — первым делом начал выговаривать начальнику отделения Изотов.
— Так ведь бомбы, ваше высокоблагородие! — вытянулся усатый прапорщик и с опаской покосился сначала в сторону повозки, а потом перевёл взгляд на меня. — Их светлость господин юнкер вчера отдельно приказывал везти груз со всей бережливостью к оным и великой аккуратностью. Так мы и расстарались…
В общем, винить, кроме себя, некого. А себя зачем виноватить? Правильно, незачем! Особенно перед вылетом.
Выпрягли из телеги лошадей, вручную подогнали её к самолёту и тогда уже лично подвесил все четыре бомбы на установленные под крыльями пилоны бомбодержателей. Предварительно освободили бомбы от транспортировочной деревянной реечной рубашки.
А сколачивали её на гвоздях, надёжно чтобы было. И гвозди из брусков пришлось с помощью гвоздодёра выдирать. Со скрежетом и треском. Оглянулся, а за спиной никого. И вокруг тоже пусто и безлюдно. Испугался народ, разбежался. Подальше от греха, так сказать. И смех, и грех…