Небо в подарок

Штаний Любовь В.

– А куда надо?
– теперь дивную непонятливость решил продемонстрировать штурмовик.

– По рогам!
– рявкнула, окончательно взбесившись. Они издеваются?

– А у меня того... их нету...
– робко улыбнувшись, протянул Лишуг, выдыхая с явным облегчением.

– Ничего. Если так тупить будешь, вырастут, как женишься, - пообещала угрюмо.
– А пока ты еще безрогий, найду куда коленку пристроить. И вот если я ее пристрою, жениться смысла уже не будет.

– Кать, я так ничего и не понял.
– развел он руками.
–

Ну, кроме того, что на Земле жены умудряются вооружать рогами своих мужей. Но мне это все равно, не грозит, - отчего-то совсем горько добавил лагортианин и указал на бледное кольцо, опоясывающее горло.
– Заболевшие не проходят гош-сканирование и права образовывать постоянную пару с кем бы то ни было не имеют.

Тут уже меня тупостью накрыло:

– А какая связь между здоровьем, неведомым Гошей и женитьбой?

– Понимаешь, - потупившись, начал парень.
– У на...

– Ддваа-а-а-а-арушка-а-а-а!

От протяжного вопля вздрогнули все. Лишуг и вовсе на полуслове заткнулся и выпучил глаза на сестренку, несущуюся на нас во весь опор.

Рыжие волосы развевались. Полупрозрачный халатик открывал куда больше, чем даже моя разодранная сорочка. Ох... А ведь там еще и «аромат»...

– Айа?
– изумился родственник.

Вот всегда, слушая песню, где «ее образ на сердце высечен ароматами гладиолусов» думала: как запахом можно такое сотворить? А теперь поняла - легко! Такое амбре, как у этой красотки, точно не забудет ни сердце, ни печень, ни почки... Это, если удастся выжить, конечно.

– О нет, - мы с Ддваром в умилительном единстве застонали и...

– Бежим, а?
– пискнула испуганно...

– Бежим...
– согласно шепнул демон и ловким движением зашвырнул меня... себе на голову.

– Нас не догонят, - взвыла я, вцепляясь в рога, и копыта штурмовика глухо застучали по мшистому полу коридора.
– Хей, залетай!

Сзади донеслось ошарашенное «епть» Лишуга и куда более экспрессивное Айи:

– Каюк, стой! Я тебя достану! Ддвар, счастье мое круторогое, останься со мной!

Надо ли говорить, что мы не поддались соблазну «встать» и «остаться»? Штурмовик ломанулся вперед и только ветер в ушах засвистел.

– К Доку рули, - постучала я пяткой по плечу рогатого скакуна.

Тот кивнул и лишь спустя несколько секунд выдохнул в такт ритмичному стуку копыт:

– Зачем к Доку?

– Посоветоваться, выклянчить снотворного для твоей смердящей поклонницы и ведро. Авось, успеем прежде, чем она тебя добьет ароматом и напором истинной страсти.

Перехватив разогнавшуюся сестренку на бегу, Лишуг не без труда остановил девушку. Лагортианин не стал соревноваться в силе, а просто поднял рыжую в воздух.

Та еще перебирала ногами, но с места, естественно, не двигалась. От напряжения парень вдохнул сквозь зубы и... «Жаркое касание» хлынуло в легкие. Пришлось закинуть ароматизирующую девицу на плечо и зажать нос рукавом.

О-о-о-ох...
–

выдавил механик гнусаво.
– Кажется, я понял почему они от тебя бегают. Айа, чем от тебя воняет?

– Это запах страсти!
– разрыдалась лаборантка.

– Оно и видно, - парень хмыкнул и закашлялся.
– Страсть как сбежать от тебя хочется. А ну быстро мыться!

– Но Ддвар с Епть! Она его соблазнит и убьет!

– Глупости. Катя на капитане помешалась, а тот...

В этот момент лоскут светлой ткани с тоненькой бретелькой отцепится от незаметного выступа над дверью, куда его занесло порывом ветра, поднятого стартовавшим демоном. Тряпочка спланировал прямо на голову девушки, которая почти смирилась со своей участью.

– Что это?
– стянув лоскуток с макушки, удивилась она.

– Ничего, - отмахнулся Лишуг, ставя сестру на пол.
– Это Ддвар случайно сорочку на Кате порвал.

– A-а!
– снова перешла на ультразвук лагортианка- - Они уже и при тебе не стесняются? Как он мог! Убью обоих!

Пыль из-под копыт взбесившейся лагортианки не взвилась по двум причинам. У Ани не было копыт, а в коридоре не было пыли. Впрочем, и самой Айи в коридоре тоже уже не было. По крайней мере, рядом с Лишугом.

– Вот... Епть, - простонал механик, сползая по стене, куда его отшвырнула ополоумевшая родственница.
– Надо что-то делать, пока сестренка окончательно не свихнулась.

Перед глазами все плыло. Грани предметов казались размытыми. Алый туман застилал взор.

Желание уничтожить все и всех, что только может причинить вред или малейшее неудобство маленькой землянке с теплыми ладошками и доверчивой улыбкой, вытеснило все прочие чувства. Сознание уступило место инстинктам. Капитан перестал быть собой - он стал воплощенной яростью, но...

Когда Катя кинулась с подушкой на монстра. Торадин-зверь дрогнул и жалобно заскулил. И пусть кому-то тоскливый вой показался бы грозным рыком, но при виде отчаянной решимости на бледном личике мир перевернулся второй раз. Только теперь дороги назад не было.

И Торадин-зверь и Торадин-мужчина задыхались от боли. И дело было, конечно, не в подушке, которая не могла причинить никакого вреда, а в том, какой ужас и отвращение сверкали в широко распахнутых глазах девушки. А слезы на щеках окончательно изменили расклад сил.

Ярость, злоба, желание убивать - все растворилось в оглушительном и беспросветном осознании непоправимости совершенной ошибки. Монстру не место рядом с нежностью и светом. Монстрам не пристало рассчитывать на чудо. Особенно на чудо, которое улыбается с доверчивым восхищением и прогоняет все тревоги и страхи одним прикосновением.

Когда поклоны подхватили девушку и потащили прочь сквозь пургу перьев и тоскливого рыка, капитан уже знал, что исправить ничего нельзя. В прошлый раз, чтобы вернуться к своему естественному облику, потребовалось взять у Кати почти литр крови.