Небо внизу
Шрифт:
Сначала он уволил секретаршу, потом сократил штат работников, в конце концов распродал лишние столы и шкафы. Но «Литературный светоч» был обречен — и «Литературный светоч» скончался.
А долги остались.
— Ну… папа пойти на контракт не мог, — старательно ковыряя ногтем доску, рассказывал Том. — Мама не работала, ну и мелкие к тому же… А я уже школу закончил. Ладно бы в университет поступать собирался или еще что-нибудь нормально. А так… Перспективы-то никакой. Всем понятно было, что дальше завода или столярки я не пойду. Ну, мы и решили: я подпишу контракт, а папа потом дом продаст. Купят что-нибудь поменьше, а разницу на
— Но дом не продали…
— Не продали.
Роберту Макбрайду нужно было кормить семью — а для этого надо писать книги. Работать в тесном домишке, по которому носится две визгливые девчонки, а неподалеку чем-то шуршит и бренчит жена… Это невозможно. Совершенно невозможно. К тому же девочки росли. Им нужно было место, чтобы отдыхать и делать уроки — Лора писала замечательные сочинения, а Томасина выиграла городской конкурс по математике. Нельзя же лишать девочек перспективы.
— Вы не подумайте, что я жалею. Мелкие правда умные — не то что я. Лора еще в детстве сказки придумывала такие, что заслушаешься. Я даже предлагал папе записать, а потом книгу издать. Но он не захотел. Не знаю, почему, — пожал плечами Том. — Так что я не в претензии. Девочкам действительно нормальный дом нужен. Им расти, учиться… Замуж выходить. Одно дело, когда жених к состоятельной девице сватается, и совсем другое — когда к голодранке. Не могу же я сестрам жизнь поломать.
— Допустим. Сестрам ломать жизнь нельзя, а тебе можно. Примем как рабочую версию. А почему тогда ты не купаешься в лучах благодарности? Тебя должны дома праздничным салютом встречать.
— Салютом, — фыркнул Том. — Ну вы скажете. Да поглядите на меня! — развел он грязные руки. — Солидный дом, девочки-подростки, отец-писатель… И тут я приезжаю. Гордость семьи. Нет, такая радость никому не нужна.
— Да. Действительно, — криво улыбнулась Тео. — И как это я сама не догадалась. И на сколько же у тебя контракт?
— На двадцать лет. Там больше было, но банк в меньшую сторону округлил.
— Очень благородно с их стороны.
— Ну… да вообще-то. Могли бы не округлять, — Том медленно провел пальцем по золотой, еще неотшлифованной борозде. — Закончил бы контракт в тридцать восемь, а не в тридцать семь. Минус год — отлично ведь. Так вы чего хотели-то?
— Что? — растерялась Тео.
— Ну вы же сюда пришли не про мой контракт поговорить. Чего вы хотели?
— А… Я… Да. Я хотела, — с усилием вписалась во внезапный поворот Тео. — Я нашла еще один способ снять приворот.
— Опять пойдем на кладбище?
— Нет. Будем варить отворотное зелье. Но для этого мне нужны волосы или ногти любовницы. Можно, конечно, и палец — сделали бы бульон, но с ногтями, я думаю, будет попроще.
— Да уж наверное, — ухмыльнулся Том. — А от меня чего?
— Сходи, узнай, где эта красотка живет. Ну и собери информацию, можно ли в комнату к ней как-то пробраться. Может, у этой певички служанка есть…
— Думаете, она мне что-то расскажет?
— Ну не мне же. На тебя, Томас Макбрайд, девицы прямо на рынке бросаются. Уверена: служанка тоже не устоит.
— Я… Ну… Вы скажете тоже, — смущенно и счастливо порозовел ушами Том. — Куда мне к девицам?
— А вот прямо туда. Иди и попробуй. У тебя точно получится.
На самом деле Тео не думала, что Том — реинкарнация Джеймса Бонда. Просто другого варианта действительно не было. Если бы единственный в городе
После этого Лемуан отправила бы любовника за фамильными драгоценностями, села в экипаж и навсегда покинула гостеприимный Кенси.
С Томом все было не так категорично. Во-первых, он был мужчиной — а значит, интерес к привлекательной женщине, мог быть расценен как личный. А во-вторых, Том, болтая с другими слугами, мог задавать любые вопросы — и если среди них мелькнет слишком личный, то что же тут такого? Все сплетничают. А роман певицы с женатым мужчиной — отличная тема для обсуждения за кружечкой пива. Поэтому Том получил две пачки средней паршивости сигарет, пять медяков, горсть конфет для девушек и отправился на сбор информации. Вернулся он к вечеру, слега нетрезвый и донельзя довольный.
— Госпожа Тео! — заорал Том еще от калитки. — Я смог! Госпожа Тео!
— Да я и не сомневалась, — соврала Теодора, которая еще как сомневалась. — Ну, что ты узнал? Рассказывай.
— Сейчас, — вбежав по ступенькам, Том ухватил со стола кувшин с оранжадом и начал жадно пить прямо из горлышка. — Жарко — ужас.
Он прижал холодный кувшин к пылающей щеке. Тео ждала, меланхолично покачиваясь в кресле-качалке.
— Да. Информация. Я помню, — глупо хихикнув, Том сделал еще глоток оранжада, подержал его во рту, раздувая щеки, и шумно глотнул. — В общем, так. Сначала я поболтал с парнями из театра. Они как раз декорации новые из повозки выгружали, а я вроде как посмотреть подошел, потом слово за слово, угостил их сигаретами… Ну и завернул вопрос про симпатичных артисточек. Вроде того, с кем они и чего, есть ли у нормального парня шанс, или только у благородных. Ну, парни и рассказали всякое разное про актрис — про эту нашу Лемуан тоже. Где живет, кто к ней ходит, куда сама ходит, все такое.
— И где же она живет?
— Раньше снимала номер на двоих в пансионате. И ходил к ней много кто — от режиссера до булочника. А месяц Лемуан назад переехала в большущую квартиру на Восточной улице — это та, которая окнами на море выходит. Там цены на жилье самые высокие в городе. Булочников больше не привечает, из театра уезжает на экипаже — когда одна, а когда в компании Фонтеля. Ну, тут я посокрушался, что на экипаж и квартиру с видом на море мне точно не хватит. Фабио сходил за пивом, мы выпили по бутылочке… Кстати, а почему вы не пьете пиво? Это ваше вино — кислятина ужасная. Вот пивко — совсем другое дело, особенно в жару…
— Том.
— Что? А. Да. Поболтал я значит, с ребятами, потом пошел на Восточную улицу. Если уж барышня в такой дорогой квартире живет, значит, денег много. А раз есть деньги, вряд ли она сама полы моет и пыль вытирает. Правильно?
— Правильно.
— Во-о-от! — назидательно воздел палец Том. — Я присел там под деревом, в тенечке, купил еще бутылку пива и начал ждать. Когда из дома вышла девушка, догнал, споткнулся, случайно облил.
— Да ты гениальный сыщик!
— Вроде того, — тяжело мотнув головой, хихикнул Том. — Короче, облил я ее, потом извиняться начал, предложил загладить вину… Слово за слово — и вот сидим мы в кафешке на углу, она с ликером и пирожным, я — с пивом.