Нечего терять, или Мужчину делает женщина
Шрифт:
– Ольгу убили на пляже. Она лежит тут уже около двух недель.
– Двух недель?
– Ты не ослышалась.
Я вытерла холодный пот со лба.
– Такого не может быть. Это не так. Ольга жива, я ее видела.
– Вы, сволочи, ее убили. Вы отняли у меня самое дорогое. Я не удостою тебя такой чести – лежать рядом с моей Оленькой. Я замурую тебя в стену.
Неожиданно в руках мужчины появился пистолет.
– Подойди к стене! – скомандовал он.
Я повиновалась. В этот момент открылась дверь и вошел браток.
–
– Пора. Начинай.
Кажется, в этот момент я просто потеряла рассудок. Я громко рыдала и умоляла отпустить меня. С каждой минутой кирпичная кладка становилась все выше и выше. Я понимала, что близок конец, перед глазами проносились различные картины из жизни. Милкина свадьба… Вот она в красивом белом платье. Вадим выносит ее из загса на руках, словно бесценный груз. Мы с Юрьевичем громко смеемся и поливаем их шампанским… Вадим ставит Милку на землю и громко кричит о том, как сильно он ее любит… Милка смеется, но в ее глазах блестят слезы. Наверное, она наверху блаженства. Она сказала, что счастлива соединить свою жизнь с мужчиной, в котором уверена на все сто… С мужчиной, который никогда не уйдет к другой женщине и будет рядом и в старости, и в болезни… Мы с Юрьевичем соглашаемся и целуемся точно так же, как и молодожены…
Неожиданно перед глазами предстали нежные руки горячо любимого Юрьевича. Это же надо иметь такие руки! Они такие сильные и такие надежные… Каждый пальчик, каждый ноготок…
А Санька, господи, как же он будет без матери? Как? Мама, папа, Зося?
Когда осталось совсем небольшое окошко, я посмотрела на уставшего братка отрешенно и тихо произнесла:
– За что?
– Не знаю, подруга. У тебя свои дела, а у меня свои. Мне сказано тебя замуровать, я и замуровываю.
Я поняла, что мне необходимо принять смерть достойно.
– Послушай, а как скоро я умру?
– Не знаю, – пожал плечами браток. – Вот сейчас перекурю и положу последние кирпичики. Так что мы можем еще немного друг на друга полюбоваться.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Ну я, ей-богу, не знаю, сколько ты протянешь без воздуха и воды. Ты анатомию в школе учила?
– Учила. Только мы такое не проходили.
– Видимо, плохо учила. Мне простительно, я в школе двоечником был.
– У тебя такая кладка хорошая, – произнесла я зачем-то. – Так ловко кирпич кладешь… Прямо кирпичик к кирпичику. Ты, наверное, раньше на стройке работал?
– Вот где не работал, так это на стройке.
– Не похоже. У тебя руки золотые. Им бы нужное применение…
– Да пошла ты со своей стройкой! Сколько я там заработаю? Копейки.
– А здесь ты, значит, больше зарабатываешь?
– Конечно, больше.
В этот момент мой взгляд упал на убийцу, который по-прежнему стоял в тени. Я понимала, что мне уже никуда не деться и совершенно нечего терять. Я высунулась в окошко и крикнула:
– Эй ты, придурок! Хоть понимаешь,
Мужчина не ответил, он по-прежнему не сводил с меня глаз. Мои нервы сдали, и я чувствовала, что меня не остановить.
– Ольга не умерла! – вопила я что было сил. – Она была жива! Совсем недавно я пила с ней на ее кухне! Она не может тут лежать две недели! Не может! Ты сам ее убил! А еще ты заказал Вадима, сжег Милку! Тебя в дурку надо! Нужно самого забальзамировать и положить в стеклянный гроб! Устроил тут мавзолей гребаный! Ты же болен. У тебя острый психоз! Твое место в отделении для буйнопомешанных.
Мужчина изменился в лице и приказал братку:
– Давай, закладывай быстрее. Не тяни резину.
– Конечно, закладывай! – закричала я. – Кладчик, прокладчик… Гробовщик ты, вот ты кто! Вы меня заложите, а я все равно буду орать про то, какие вы мрази! Буду орать, пока не сдохну!
Я не помню, что было дальше… Я вообще ничего не помню… Какие-то выстрелы… Крики… А затем в крохотном оконце появилось перепуганное лицо моего Юрьевича… Показалось, что я уже умерла, а быть может, просто сошла с ума. Я плохо понимала, что происходит на самом деле.
– Юрка, Юр… – Я протянула в окошко руку и заплакала.
Юрьевич ее поцеловал и постарался меня успокоить.
А затем я потеряла сознание. Накачанный, сильный и безумно красивый мужчина по кличке Малыш ломал стену и выбивал кирпичи.
Потом кто-то взял меня на руки и по винтовой лестнице понес к свету. Я открыла глаза.
– Юрка, Юрочка, родной, – словно в бреду, прошептала я и вновь закрыла глаза.
Глава 30
О том, что же произошло в этом страшном склепе, я узнала позже от собственного мужа, который попросил Малыша меня подстраховать и последить за тем, куда я направилась. Малыш на машине следил за мной. Поехал и за «жигулёнком», увидел, что меня привезли к навороченному коттеджу, и вызвал подмогу – Юрьевича и Кабана. Они с трудом нашли меня, потому что в доме был тайный ход в подвал. Братка застрелили у ведра с цементом. Хозяин дома застрелился сам.
Примерно через неделю я отошла от пережитых потрясений и стала такой же веселой, как раньше. Юрьевич пригласил меня в ресторан. Я рассказала ему, из-за чего погибла моя подруга. Юрьевич нахмурился.
– Просторов Сергей… А ведь это имя было на бумажке у того мужика, который хотел тебя убить. Помнишь, на реке? Мы ведь о нем узнавали. Директор банка, денежный мешок. Ничего особенного. Разведен. Живет один, бесится с жиру, увлекается молодыми красивыми бабами. В криминале замечен не был. А оказывается, он не так прост, каким казался.
– Все уже позади, – я пригубила вино. – Ольгу убил Просторов.
– Считаешь, что он успел ее забальзамировать?
– Наверное. А это долгий процесс?