Нечестивец
Шрифт:
Эвелин резко обернулась. Тристан, в длинной белой сорочке, которую она раздобыла для него, бесшумно подкрался к ней сзади. Ну чего еще можно ожидать от этого трусливого воришки?
— Как вы, в порядке? — вежливо побеспокоился он.
Шелби, естественно, тут же проснулся.
— Что? Что такое? Что здесь происходит? — проворчал он сердито.
— Вышла справиться о здоровье нашего пациента, — ответила Эвелин и, вздернув подбородок, посмотрела на Тристана: — А что здесь делает наш гость, мне неизвестно!
— Я
— Ступайте-ка спать, оба! — урезонил их Шелби, явно недовольный тем, что его разбудили. — Пациент чувствует себя вполне нормально — жив, по крайней мере. Вот ведь черт, выкарабкался из такой переделки! А мисс Камилла сладко спит — так что не беспокойте ее! — твердо сказал он.
— Возможно, мне стоит проверить, каково состояние Алекса Миттлмэна, — сказала Эвелин.
— С ним остался врач. Идите поспите, поберегите силы. Завтра днем доктор уедет, и все заботы по уходу за больным лягут на ваши плечи. — Шелби откровенно сердился.
— Вернитесь в свою спальню! — жестко бросила Эвелин Тристану.
— Позвольте сначала проводить вас в вашу комнату, — вежливо предложил Тристан.
— Как пожелаете, — ответила она. Затем оглянулась на Шелби: — Прошу, проследите, чтобы сэр Тристан на обратном пути не заснул на ходу.
— Пусть спит — никому не вредно! — Шелби мотнул головой и снова уселся, подпирая стену могучими плечами. Но глаз больше не сомкнул, оставаясь настороже.
* * *
Камилла резко обернулась, помертвев от ужаса. Неожиданно яркий свет ударил ей в глаза, и она отступила, зажмурившись.
— Камилла!
Это был Брайан.
— О боже! — Она без сил осела на пол.
Ну вот, и снова вопрос: что же он делает здесь, внизу, прячась в темноте за мумией?
— Встаньте! — Он поставил лампу на пол, подхватил ее за руки и потянул вверх, заставляя встать.
Она с трудом сглотнула слюну и пристально посмотрела на его лицо. Без маски. Вопреки ожиданиям, его лицо совсем не испугало Камиллу.
— Какого черта вы ищете здесь, внизу? — сердито спросил он. — Господи Иисусе, скажите мне, наконец, ради всего святого, — ну что же мне делать с вами? Привязывать на ночь?
Черты его лица были совершенно правильны. Только беловатая полоска шрама тянулась через левую щеку. Но она ничуть не портила общего впечатления: высокие скулы, твердо очерченный подбородок, орлиный нос с небольшой горбинкой, в меру высокий лоб. Исключительно выразительное и классически строгое, суровое мужское лицо, ни малейшего намека на уродство. Никакого чудовища. Все это было ложью. Шарадой.
— Что вы делаете в подполье?! — воскликнула
Он положил ладони на бедра. На нем сейчас были только белые бриджи, по мускулистым плечам и груди пробегали отблески слабого мерцания свечи.
— Я граф Карлайл, — холодно напомнил он. — Это мой родовой замок. Я живу здесь, Камилла. Более того, вам известно, что я давно уже пытаюсь обнаружить источник ночного шума!
Камилла с трудом сглотнула, поняв, что сама предстала далеко не в лучшем виде. Если бы она выглядела чуточку достойнее, было бы легче объясниться. Но прическа растрепалась, а элегантное платье помялось.
Брайан скрестил руки на груди, его глаза блеснули.
— Насколько я понял, вы взялись охранять вашего друга ночью. Полагаю, ему лучше. Не он ли удосужился отправить вас сюда?
— Нет! — с ужасом выдохнула Камилла.
Впрочем, Брайан отчасти был прав. Ведь она пришла сюда искать кобр и поступила опрометчиво, во всяком случае, после того как аспид укусил ее друга. Но Камилла была уверена: если граф Карлайл и завел таких тварей, вряд ли он позволит им свободно ползать по замку.
— Там… здесь Что-то неладно, — сказала она.
— В самом деле?
— Я слышала шум.
— И вы не пришли ко мне? Как странно. Однако именно этой ночью я впервые не слышал никакого шума.
— Тогда, должно быть, я слышала вас, — сказала она. В ее словах звучал намек на возможную истину, но затем она смазала это впечатление. — А вы, милорд? Ни с того ни с сего, глухой ночью сочли необходимым срочно вскрыть саркофаг?
— Повторяю, я владелец замка. И всего, что находится в нем. Если мне вздумалось вскрывать ящик среди ночи — я имею полное право это сделать.
— А вам не кажется, что это несколько странно? — сказала она, отступая. — И вы сами! Вся ваша жизнь — ложь! К чему эти маски, это притворство? У вас нет никакого изъяна!
Граф подошел и хотел взять Камиллу за руку, но она отшатнулась:
— Нет!
И он все же поймал ее руку.
— Тише, прошу вас! Вы разбудите весь дом.
Девушка умолкла и смотрела на него, не отрываясь.
Она чувствовала, что ее снова тянет к нему, тянет неодолимо. Ей хотелось, чтобы все гнусное минуло, оказалось ложью, хотелось коснуться его лица, любоваться им.
И ей хотелось, чтобы сбылось обещанное. Хотелось поверить, что ему нет дела до ее бедности и печального детства — точно так же, как и ей нет никакого дела до того, что его лицо обезображено шрамом. Ей хотелось верить…
— Пойдемте отсюда. — Брайан потушил светильник и оставил его на столе.
Он взял Камиллу за руку и повел вверх по ступенькам. Они вошли в часовню. Он плотно закрыл за собой резную дверцу и нахмурился.
— Вы прошли мимо Шелби, и он вас не заметил?