Нечисть в деревне. Ведьма
Шрифт:
Выдохнув эту тираду, я повернулась к нему спиной и раздраженно зашагала в сторону пастбища. Чтоб его черти побрали, этого участкового.
— Знаете, мне тоже не совсем понятно ваше поведение… — он догнал меня, вызвав злобное рычание. — Я пытаюсь защитить вас, присматриваю, а в ответ встречаю только сарказм и глухую стену!
— Ну, так перестаньте в нее биться и оставьте меня в покое! — предложила я конструктивное решение. Как видно, оно его не устроило.
— Чтобы в очередной раз найти труп через пару недель? — отозвался
— За коровами, участковый… — вздохнула я, сворачивая с дороги на влажную от тумана траву. Холодало. Августовские ночи холодные — а осенние еще холоднее. — И о чем вы говорите вообще? Какой еще труп?
Она остановился, глядя на меня с недоверием. Я, впрочем, даже шага не замедлила — тихонько свистнула — в ответ зазвенел колокольчик. Идея привязать его коровам на шеи была гениальной. Нащупав своих буренок, я вернулась на дорогу, ведя их в поводу. Туман тем временем начал редеть, на горизонте ярко светилась луна. Почти полная.
— Вы что, не знаете, как нашли вашу бабку?
— А почему меня должно это интересовать? — вопросом на вопрос ответила я, проходя мимо него.
— Алиса Архиповна… — голос усталый и предельно серьезный. Мне даже жалко его стало — человек ведь день работал, а потом еще и меня караулил, помочь хотел. Свинья я неблагодарная. Впрочем, в дом приглашать я его тоже не собиралась — и так соседи шеи в окнах повыворачивали. — Остановитесь на минутку и посмотрите на меня.
С тяжким вздохом я выполнила эту просьбу. Голодные коровы тянули повод, стремясь укрыться за забором.
— Как вы получили дом?
— Как обычно, — я пожала плечами. — По наследству…
— И никто не предупредил вас об обстоятельствах его получения? — полюбопытствовал он. Раздраженная этими хождениями вокруг да около я спросила прямо:
— Ее убили?
Он пожевал губами:
— Нет.
— Тогда меня это не интересует, — подытожила я и захлопнула калитку. — Спокойной ночи, участковый.
Некоторое время я провела на улице, дав сухого корма коровам и курам, напоив всю живность и стянув с крыши сарая подносы с травами. Пропитанные туманом и росой, омытые лунным светом — что может быть лучше?
Заходить в дом не хотелось. Чертов участковый нагнал страху, а толком ничего не рассказал — с раздражением подумала я — неужто речь о трупе моей прабабки? Если там и было что-то ненормальное, нам бы об этом сказали, ведь так? Умерла своей смертью — благо было уже под сотню. Похоронили за счет государства, ибо единственные родственники жили слишком далеко. Где, кстати, похоронили? Сходить, что ли, на могилку? Цветочки хоть положить.
С этой мыслью, успокоенная, я зашла в темный дом.
— Мяу, — послышалось укоряющее.
— А все проклятые людишки, — пожаловалась я, зажигая свечу и сгружая подносы на стол. Там же сиротливо стояла залитая водой, но так и не сваренная гречневая каша. Задумчиво прикинув ее съедобность, я затопила
ГЛАВА 4
Утро выдалось суетным — пока отвела коров на пастбище, пока кур выпустила, всех накормила, перехватила квашеной капустки сама, собрала сумку в дорогу — квас, огурцы да помидоры, уже рассвело окончательно. Торопливо сбежав по ступеням, я промчалась по мосту и резко остановилась. Уазик стоял рядом с домом. Но сидело в нем двое. А, чтоб тебя! Участковый!
Интересно, что нужно сделать, чтобы он оставил меня в покое?
Раздраженно бурча под нос, я рывком распахнула дверь и прожгла его гневным взглядом.
— Доброго вам утра, учассстковый!
— И вам не хворать, Алиса Архиповна! — посмеиваясь, отсалютовал он. Нет, ну надо же! Как об стенку горох! — А мы тут уже хотели за вами заехать…
— Уум, — невнятно подтвердил Гришка, которого близкое соседство с полицией явно нервировало.
Я молча влезла на заднее сиденье — в пыльный, замусоренный салон.
— Ты б хоть прибрался здесь, что ли…
— Не успел, машину Генка брал, дрова возил вчера…
— Как отец? — перебила я, наблюдая за потугами парня завести свою колымагу. Та чихала, хрипела, но не заводилась.
— Лучше! — закивал парень — Лежит еще, но температуры уже нет. Я ему эти травки с молоком развел, как ты велела…
— Я вообще-то велела в воде разводить, — педантично уточнила я. Машина, наконец, завелась, и мы тяжело двинулись через улицы, подпрыгивая на ухабах. Подвеска совсем ни к черту. — Но ладно уж… Далеко ехать?
— Не, километров тридцать, если по хорошей и двадцать, если через лес срежем! — отмахнулся Гришка.
— У нас за деревней заповедник почти вплотную подходит, народ обычно не желает крюк по асфальту делать, двигает напрямик, хотя и незаконно… — пояснил Алексей Михайлович, бросив на меня короткий взгляд. Я мысленно фыркнула. Словно мы тут светские беседы ведем.
Гришка, видно, решил перед участковым прикинуться белой овечкой — вскоре мы выехали на асфальтовую дорогу, и не выше сорока двинулись по трассе. Бросив взгляд направо, я обнаружила кладбище — деревянный порушенный забор его подходил почти вплотную к дороге.
— Большое… — кивнув направо, сказала я.
— Так и деревне уже больше двух сотен лет, — пожал плечами Алексей Михайлович. — Еще при Екатерине строили… Раньше тут камень добывали, поселок быстро разросся, потом заповедник открыли — один из самых больших в России, тоже рабочие места. Теперь, правда, ни камня, ни работы, но город близко, многие ездят, дачи построили. В заповедник, опять же, от нас отправляются.
— Ага, браконьерствуют! — поддакнул Гришка, вцепившись в руль. Участковый посмотрел на него недобро, но кивнул.