Нечисти
Шрифт:
Кто-то жалобно и тихо плакал… Денис как раз остановился, раздумывая, куда свернуть после того, как он минует «истфак» (университетское здание с аркадой по периметру, по типу Гостиного Двора. Прим. авт.), может быть вообще вернуться «на материк» и поужинать там? И кто же это так носом хлюпает?..
Денис мысленно цыкнул на Мора и пошел на звук всхлипов, стараясь ступать бесшумно. У самого входа на «истфак», на ступеньках между колоннами плакала девушка. Была она в джинсах, сандалетах и клетчатой
– Не хочу мешать, но… Может, помочь чем? Случилось что? – Денис остановился метрах в двух от девушки, дабы не вторгаться в ее личное пространство, и даже присел на корточки – левая нога на полной ступне, колено вверх, правая – на носке, колено вперед смотрит, рука на колене расслаблена, головы вровень – все по науке, чтобы не испугать…
– Мх… мх… си… гаретки не будет? – Девушка посмотрела на него в упор. Она наверняка знала, что тушь потекла, разрисовав ее щеки и нижние веки грязными некрасивыми узорами, но даже не сделала попытки спрятать свое лицо от взглядов незнакомого человека или вытереть его… Равнодушие и усталость.
– Не курю, извини.
«Ломки, что ли?» – хотел спросить Денис, но удержался и прислушался: никаких ломок у нее нет, и курить-то не особенно хочет… И ничего она не хочет, только умереть… Ох, ты!
– Да ты же не куришь. Это же очевидно, как, впрочем, и то, что ты не ела с самого утра, да и то, если чашку растворимого кофе… без сахара, да, считать за завтрак. Не так, что ли?
Девушка с унылым любопытством уставилась на Дениса.
– Угадал. Ну и что? Хреново мне, Денис.
Денис так и подавился следующим незаданным вопросом. Вот это да! Но нет: Морка и Ленька на его эмоциональные всплески дергаются, никакой опасности ни он, ни они не чуют… Вот уж врасплох…
– Угадала. Слушай, я действительно Денис. Или знаешь меня? По Голливуду?
– Не знаю, и если честно, знать не хочу. Не обижайся, ничего личного.
– Ну а тогда как ты угадала? – Денис растерянно торкался в ее сознание, но маленький опыт не позволял ему четко осознать и разложить «по полочкам» весь этот воспринятый сумбур: кашу из мыслей, эмоций, страхов, обрывков разговоров и песен… – Интересно же? Или ты мысли умеешь читать?
– Возраст похож. В приличных семьях тогда в моде были Денисы и Ксении. А по тебе издалека видно, что ты пай-мальчик из хорошей семьи. Точно не куришь?
– Точно. А ты, в таком случае, Ксения?
– Не-а. Мария. Семья у нас… ох, была нетипичная. И все, а? Свали, будь друг. – Прямота, с которой девушка «отшивала» Дениса, не могла его обмануть, все ее мысли, слезы, истерзанные нервы кричали другое: «Не уходи, о, не уходи, человек, не оставляй меня одну! Ну пожалуйста!»
– Но согласись, Мария: хоть я и пай-мальчик, а с твоим завтраком я круче угадал, чем ты с моим именем?
– И что из этого?
– Как это что? Элементарно, Ватсон: голод
– Манек нет. Денег. – Девушка была согласна идти куда угодно и чуть ли не с кем угодно, лишь бы не оставаться одной, на ночь глядя. Денис, аккуратно одетый, не грубый, ей ровесник, если и вызывал у нее подозрения, то только самую малость, как и всякий неожиданный доброхот.
– Лишь бы аппетит был, а в остальном я угощаю. – Денис чуть поднажал на ее эмоции, пытаясь добавить в них тепла и спокойствия.
– А потом?
– Потом? После победы над голодом – разбежимся, по отдельности переваривать. Либо пойдем мосты разводить, если не разбежимся. Не боись, у меня есть постоянная герл-френд, – зачем-то соврал Денис, – и я по этим самым делам нисколько не страдалец.
– Ну тогда лучше уж мосты… А куда двинем?
– В «Император». Это хоть и не ресторан «Максим», но зато нас пустят без галстуков и вечерних платьев, картошку натурально, без дураков жарят, не то что во всяких там макаках и дамнельдах.
– Да знаю я, мы там с ребятами иногда пиво пили после уроков.
– Нет, вот как раз пиво я не пью и тебе не советую. Пиво и шампанское – это вульгарно. То ли дело настоящая грузинская «Хванчкара», никакие французские вина с ним не сравнятся. Под мясо – ой-ей-ей!
Денис ойкнул с такой заливистой радостью, что девушка, глядя на его вытаращенные кверху глаза и улыбающиеся губы, сама невольно рассмеялась.
– Уговорил. Как ты ее назвал?
– Хванчкара. Его. Вино – среднего рода, его. Но только там Хванчкары нет, увы. Можно будет взять какого-нибудь красного итальянского, под мясо. Или, если хочешь, в «Денежки медовые» закатимся?
– Нет, далеко и дорого. И я не в настроении, если честно.
– Это заметно, что не в настроении. На самом деле и недорого, и недалеко, если тачку взять… Но как хочешь, «Император» так «Император», мне он нравится.
– Я вообще-то не пью, особенно с незнакомыми новорусскими, – осторожно-примирительно сказала девушка. Она тронула Дениса за предплечье, чтобы он подождал немного, а сама, с помощью зеркальца, носового платка и карандаша, принялась приводить свое лицо в порядок. Получалось у нее ловко и быстро. И сама она была симпатичная. И даже красивая.
– Я вообще-то тоже. Но под знакомство можно и остограммиться, греха в том нет. Или французской «минералки» возьмем, тоже классно под одноименное мясо пойдет. Любишь мясо по-французски? Или по-аргентински?
– Ничего, можно. Я больше жареные грибы люблю. И шоколад. Но не тот, который в шоколадках, а настоящий, твердый, чтобы немножко с горечью. Ты ел когда-нибудь такой? – Мария даже на сандалетах без каблуков была почти с Дениса ростом, худенькая, но «с формами», и это ему тоже нравилось.