Нечто в лодке по ту сторону озера...
Шрифт:
Все, что существует в этом мире — поделено кем-то на зоны влияния, территории владений. Человек всегда был самым главным ресурсом в этом мире, и всегда самым привлекательным предметом обладания и власти являлся его разум. Никто не может просто так позволить себе вторгаться в духовный мир. Никто не может просто так позволить себе придти в жизнь человека и нейтрализовать то демоническое влияния, которое существует многие годы. Одержимость какими-то силами — это тотальное подчинение воли человека, это абсолютная власть тьмы, это полное обезличивание и абсолютный контроль над всеми поступками данного индивида. Это крайнее проявление демонического воздействия, говорящее обычно о полной победе сил зла… Хотя для каждого у Бога бывает свой путь, и на все Его воля… Но в любом случае, кроме одержимости — абсолютной власти —
Попытка создать свою власть — это еще не власть, это только попытка. Она может быть более или менее успешна. Степень влияния — эта общая сумма удачных или не удачных таких попыток. Чем больше влияние — тем сильнее контроль и тем более предсказуемым становится поведение человека.
Любой разум на этой земле испытывает на себе то или иное демоническое воздействие, вопрос только — насколько этот разум поддается такому воздействию. Это и есть степень контроля и степень влияния.
Но ни один человек не может позволить себе просто так придти и нейтрализовать демоническое воздействие на конкретный разум. Ни один пастор, и ни один священник не может просто так повлиять на сознание людей и при этом не вызвать по отношению к себе агрессии тех сил, которые долгое время выстраивали свою стратегию воздействия на сознание этих людей. Это вторжение в духовный мир. И оно всегда имеет свои последствия.
Многие люди не обладают духовной силой и властью, не заморачиваются за принципы, по которым существует духовный мир, и могут даже вообще не верить в Бога и быть материалистами — но если такой человек начинает оказывать чрезмерное воздействие на разум других людей, и если это идет вразрез с тем, что пытаются внушить этим людям силы тьмы, то этот человек так же становятся объектом пристального внимания этих сил, и вызывают на себя их агрессию. Это практически неизбежно.
Человек может быть атеистом или просто как-то так не особо верить в сверхъестественную реальность, лишь допуская иногда мысль о возможности ее существования — но если он попытается что-то изменить в этом мире в лучшую сторону или оказать на него какое-либо влияние, через некоторое время в его жизнь придет Нечто, и оно полностью или частично разрушит его жизнь. Оно разрушит отношение с его друзьями, разрушит отношение с родственниками, разрушит семью, разрушит карьеру и работу, разрушит его цели и стремления, разобьет вдребезги самую хрустальную мечту, искалечит здоровье, завалит болезнями, загонит в самую ужасную депрессию, и искорежит сознание. Жизнь этого человека сложится как карточный домик. Она превратится в ад. Возможно, останется шанс продолжать бороться за свою идею, а иногда не остается даже этого. Я такое уже видел.
За все нужно платить свою цену. И чем больше влияния ты оказываешь на этот мир, тем большую цену тебе придется заплатить… Хотя… нам не дано до конца понять и изучить, как все это на самом деле происходит, и какие здесь работают причинно-следственные связи. Иногда все бывает очень запутанно.
Я знал, что все в этом мире находится в чьей-либо власти, или как минимум является предметом чьего-либо вожделения и объектом страстного желания. И я намерено вторгался в чужую сферу влияния, чтобы нейтрализовать воздействие на разум, потому что знал — это демоническое влияния, демоническое воздействие, оно должно быть разрушено и разум человека должен быть свободным. Потом человек сам сделает свой выбор. Но я должен повлиять на его сознание, чтобы скомпенсировать влияние каких-то других сил.
И я прекрасно понимал, что это не останется без внимания. Меня заметят. Ко мне начнут присматриваться, станут изучать, и если мое влияние на людей действительно будет иметь какое-то значение — попытаются сделать все, чтобы остановить меня, или как минимум отыграться потом на мне. Так начиналась война. Начиналась
Чем больше я всем этим занимался, тем больше вызывал на себя злость этих сил и привлекал их внимание. Раньше мне это даже казалось забавным и одурманивало меня каким-то духом романтики. Но потом, когда в жизни стали происходить вещи, которые мне явно не нравились, когда стало приходить то, чего я не хотел видеть в своей жизни, когда стало разрушаться то, что было для меня действительно значимо и дорого мне — это заставило меня остановиться, и подумать над тем, стоит ли мне идти дальше.
Со временем я научился преодолевать страх. Я научился терпеть боль. Я научился обходиться некоторое время без каких-то важных для меня вещей. Я научился чем-то жертвовать, чтобы хотя бы довести нужное дело до конца. Я даже в определенной степени научился жить в депрессии, выработав к ней определенный иммунитет, я научился сохранять при этом относительное спокойствие и мир, более-менее здраво оценивать окружающую меня обстановку и ясно видеть ситуацию. Я немного научился бороться с этой иллюзией. А депрессия — это всегда иллюзия. Понимание и осознание того, что все в этом мире относительно, а боль это всего лишь способ заставить человека что-то делать, и даже с материальной точки зрения — боль всего лишь способ собственного разума заставить собственный организм удовлетворять свои потребности — я научился смотреть на мир диалектически, относится ко всему философски и выработал таким образом защитную реакцию собственного сознания на многие происходящие со мной в этом мире негативные вещи.
В определенные моменты жизни я уходил в тень, прекращая заниматься своей деятельностью. Я заканчивал эту войну и расписывался в перемирии, и уходил в бессрочное увольнение. Тогда еще какое-то время в моей жизни продолжалось чье-то разрушительное воздействие. А потом — наступала тишина. Война заканчивалась. Заканчивалась агрессия. Приходил мир. И все постепенно начинало вставать на свои места. То, что когда-то было разрушено — восстанавливалось, возвращалось то, что я, казалось, уже безвозвратно потерял, уходило то, что выматывало меня и делало мое существование невозможным, мой разум прояснялся, уходила депрессия, и возобновлялось удовлетворение тех потребностей, невосполнение которых так долго изводило мою психику. Начиналась спокойная, веселая, радостная, относительно беспечная жизнь.
Я приходил в себя, давая возможность самому себе отдохнуть. А потом сам нарушал перемирие и снова вступал в эту игру, полагая, что у меня еще достаточно сил, чтобы продолжать этим заниматься.
Но как оказалось у любого механизма есть свой запас прочности и у каждого инструмента своя определенная степень усталости и амортизации. Всему есть свои границы. Есть точка перегрузки. И есть пределы, которые не дают идти дальше. Человек ограничен, ограничен в своих возможностях и в степени сопротивления.
На протяжении нескольких лет я занимался тем, что так или иначе воздействовал на сознание людей и пытался нейтрализовать то демоническое влияния на их разум, которое обуславливало их образ жизни. И теперь я чувствовал на себе агрессию — постоянную и не прекращающуюся ни на минуту. Я чувствовал злость, которая смотрела на меня жадными глазами и мечтала поглотить, сожрать, разорвать на куски. Теперь любое мое действие имело незамедлительную реакцию и рождало ответное противодействие в течение нескольких дней или даже часов. Последствия были необратимы и иногда непредсказуемы. Я чувствовал, как реальность вокруг меня была напряжена словно медный шар, сдавливаемый снаружи огромными массами жидкости, один удар — и колебания расходятся по всей его огромной поверхности, он звенит словно перетянутая струна, гулко, звонко и грубо. Напряжение вокруг меня достигало предельных значений. Поэтому мне приходилось оценивать и просчитывать каждый свой шаг. Последствия приходили незамедлительно, и их сложно было предугадать, и они вряд ли могли мне понравиться. Я уже давно перестал за кого-либо молиться. Перестал оказывать кому-либо незнакомому помощь, просто потому что у меня уже не было на это сил. Эта была уже не игра. И мне было уже не до шуток. Меня это уже нисколько не забавляло. Меня беспокоило только одно — как мне снять это напряжение.