Неделя — и ты моя

Македонская) Alphard Ирина

Туман, не говоря ни слова, присела на край рядом стоящей раковины и, подняв голову, задумчиво посмотрела в потолок. Катя медленно подняла взгляд и осмелилась посмотреть в огромное зеркало, находящееся напротив нее. Там она увидела Карину, а точнее, ее слегка согнутую спину. Кара хоть и не смотрела прямо на Катю, но боковым зрением отметила, что на нее все-таки обратили внимание.

Молчание, которое являлось спасением для Кати — ведь начинать разговор с Кариной ей не хотелось, потому что девушка еще не успела ничего толком обдумать, — в то же время и давило на плечи, на горло, заставляя нарушить тишину и произнести хоть что-то. Почему-то девушка надеялась, что первой заговорит Карина. Уже мысленно крича о том, чтобы та

произнесла хоть слово, Катя выпрямилась и повернулась лицом к задумчиво смотрящей вверх девушке.

«И что я здесь делаю? — без особого сожаления думала синеглазая. — Оставила бы девчонку в покое, дала бы ей спокойно жить в этом неспокойном мире. Жаль только, что она с этим козлом встречается, но если у них и правда все хорошо?.. Хотя… какую хрень я несу? Это же надо было умудриться так готовиться к мести, что результатом явилось это сопливое чувство. Ненавижу. И ей теперь больно сделать не могу, и забыть не могу, и этого козлину проучить охота. Да вот только ради чего теперь это все? Разве осталось еще хоть что-то к Арсению? Да не смеши меня, Карина. Просто очень трудно принять то, что у тебя больше нет человека, с которым ты была когда-то. Все дело в привычке. Не было никакой этой сентиментальной херни… А тут на тебе. Появилась. И вот что мне сейчас делать? — про себя усмехнулась девушка. — Стоит рядом. Чувствую же, что ждет, пока я произнесу хоть что-то. Такая открытая и наивная… И еще красивая, черт подери. Далось ей это платье да сапоги… И вот как можно было так умудриться, Туман? Тебя победили твоим же оружием. Только вот ты, делала это все осознанно, а вот она…» — синеглазая с грустью посмотрела на Катю.

Девушка, никак не ожидавшая такого, оторопела. Губы слегка раскрылись от немого вопроса, глаза удивленно смотрели на Карину. Так обычно выглядит ребенок, которому только что рассказали какую-нибудь новость, а он, опечаленный, готовится вот-вот спросить тоскливым голосом: «Правда?..»

Правда.

Карине не надо было отвечать на этот вопрос, все и так было понятно. Уголки губ чуть приподнялись, а синие глаза, в которых секунду назад сквозила грусть, чуть прищурились и, казалось, теперь обращали внимание только на Катю. Светловолосая поняла, что Туман поменяла ход своих мыслей. Впрочем, почти так оно и оказалось.

«Оставить в покое, значит… Оставить ее в покое? Да черта с два! — ухмыльнулась про себя Карина. — Допустим, мстить этому гаду я больше не хочу, нечего мне и без того драгоценным временем разбрасывать попусту. Но Катя… Нет, девочка моя — а ты уже моя, можешь в этом не сомневаться, — от тебя я просто так не отступлюсь. Пусть Арсений себе другую ищет».

Как-то подозрительно усмехаясь, Карина теперь тоже повернулась к Кате и сделала шаг в ее сторону. Светловолосая на всякий случай отступила и предупредительно выставила вперед руку, как бы недвусмысленно намекая тем самым, что к ней ближе подходить нельзя.

— Нет-нет-нет! — затараторила Катя. — Нельзя ко мне подходить! Карина! Стой на месте!.. Да стой же, говорю, я кричать буду! Я здесь не одна! — в отчаянии произнесла девушка.

Туман рассмеялась.

— Нельзя, значит… Да знаю я, с кем ты здесь, — она развела руки в стороны и пожала плечами. — Мне плевать.

— У меня есть парень! — дрогнувшим голосом произнесла Катя.

— А у меня простуда. Не волнуйся, все в этом мире лечится.

«Кроме смерти, разумеется», — невесело подумалось Каре.

— Но он же!.. Да парень же! — все больше и больше теряясь с ответом, выдавила светловолосая.

Катя понимала, что еще пара пьяных шагов на дрожащих ногах, и она упрется в стенку, а там уже бежать некуда. Можно, конечно, позвать на помощь, но почему-то это казалось девушке предательством. Да и помощи как-то не особо хотелось.

— Что? Ну парень… ну и что? Не стена — подвинем, — коварная улыбка и решительный огонек в глазах.

Карина уже решила, что будет

делать дальше. Колебаться больше не было времени, и смысла в вечных сомнениях тоже нет. Как говорится, пока ты будешь думать, съесть или не съесть этот кусочек торта, его уже давно умыкнут, а тебе только останется бессмысленно открывать и закрывать рот. Сомнения и раздумья, конечно, важны, но и перебарщивать с ними тоже нежелательно, и Карина знала это, как никто другой.

Вот уже одна рука уперлась в стенку, не давая Кате возможности предпринять даже какую-нибудь захудаленькую попытку бегства. Серые глаза, в которых угадывался страх, пристально смотрели в сине-серые. Нависая все больше и больше над испуганной девушкой, Карина улыбнулась и, закрыв глаза и покачав головой, отступила на шаг, а затем, склонив голову на бок, произнесла:

— Трусишка.

Катя какое-то мгновение стояла и вновь ошарашенно смотрела на Карину, но затем из глаз брызнули слезы и, не в силах больше сдерживаться, она рванула прямо к девушке. Уткнувшись носом в плечо Кары, светловолосая маленькими кулачками била девушку и пыталась что-то произнести. Понимая, как глупо все это выглядит со стороны и что в любой момент сюда может кто-нибудь зайти, Катя попыталась успокоиться и произнести что-нибудь в свое оправдание, но внезапно почувствовала, как одной рукой синеглазая прижала девушку к себе и, слегка наклонившись, дотронулась губами до ее лба.

— Ну тише-тише…

Голос, неожиданно полный сдержанной нежности, словно волшебное зелье, благотворно подействовал на Катю, и девушка, перестав хлюпать носом, просто доверилась этому голосу и, закрыв глаза, робко прижалась к Карине.

— И вот что мы нюни распускаем, а?

Внезапно нарушенное спокойствие рассыпалось осколками, давая понять, что оно было лишь жалкой иллюзией. А в реальном мире Арсений ждет Катю и наверняка смотрит на стакан с голубой трубочкой и с остатками апельсинового сока на дне. У Карины есть Глафира — и пусть выяснилось, что никто не носит с собой железнодорожные рельсы, и никто не является ничьей женой, а все равно между девушками что-то определенно происходило. Так не хотелось обратно в реальный мир, но надо было возвращаться.

Катя мягко отстранилась от Карины и, взяв ее за руку, произнесла:

— Шрамики еще есть…

— Пройдут, — отрезала Карина и не отвела взгляд от светловолосой.

Дотронувшись губами до всех ссадин на костяшках синеглазой, Катя улыбнулась.

— Говорят, что женская слюна — лечебная, — поучительно произнесло чудо, видимо, гордясь своими знаниями медицины.

— То есть ты мне сейчас руки облизала? — усмехнулась Туман.

Катя вспыхнула:

— Да как ты такое можешь говорить?! Я тебе помочь хочу, а ты такими противными словами разбрасываешься! И вообще! — Катя топнула ногой и чуть не отломала шпильку, но вовремя спохватилась и поняла, что так сильно топать больше не надо. — У нас должен был состояться очень серьезный разговор, а мы тут говорим совершенно о другом! И вообще! — повторила девушка. — Не так все должно быть! Ты не должна меня обнимать, а я не должна обнимать тебя! Ты, может, и свободная девушка, но у меня-то есть Арсений! И да… есть… Я его…

В воздухе повисло напряжение. Карина напружинилась и холодно стала ждать того, что же дальше произнесет Катя. Отбивать-то девушку можно, но если эта девушка любит не тебя, то стоит ли ломать ее счастье?

Молчание затянулось. Катя, тяжело дыша, смотрела себе под ноги и тщетно пыталась заставить себя произнести завершающее слово, но оно почему-то упрямо не хотело срываться с губ и делать больно Карине. Да и врать Катя не хотела. Но слишком тяжело оказалось за столь короткий промежуток времени принять то, что Катя на самом деле не любит Арсения. Другое чувство, в разы превышавшее чувства к Арсению, настигло совсем недавно, но успело практически полностью поглотить девушку и заставить ее пересмотреть свои позиции.