Недолгие зимние каникулы
Шрифт:
Дарья Михайловна ушла, а мы еще долго, до самой-самой темноты, забыв и про новый фильм, обсуждали всяческие хоккейные проблемы. И Марина, в окружении девочек, о чем-то шепталась. Они стояли чуть в стороне, и я не слышал их голосов. А потом девчонки вообще куда-то скрылись.
Перед тем как расходиться, ребята щупали лед. Вода за барьером уже взялась хрупкой корочкой, начинала твердеть в глубине.
— К утру как во Дворце спорта будет ледок, — радостно сказал Алеша. Он оглянулся. — А куда Марина
— Не знаю, — ответил я. — Кажется, с девчонками пошла.
— Ну, забежим ко мне? — предложил Алеша. — Заодно и позвоним ей. Может быть, у себя.
Мне и самому не хотелось прощаться. Времени-то еще немного. Это просто дни такие — самые почти короткие в году дни… А вот почему так неожиданно исчезла Марина, и мне было интересно.
На Алешину просьбу позвать Марину к телефону дедушка ее сказал:
— Позову. Только занятая она дюже. Тут целая ассамблея.
Я тоже слышал, что сказал дедушка. Мое ухо едва не касалось красного уха Алеши.
— Какая еще ассамблея? — Алеша поднял брови.
— Наверное, делят четыре пары коньков на десять… — Я не договорил. Раздался нетерпеливый голос Марины:
— Ты чего, Лень?
— У тебя коньки наточены? А то принеси.
— Спасибо. Острые.
— А винты крепко закручены?
— Очень крепко. Все?
Я поспешил на выручку:
— Мы располагаем сведениями, что у вас проходит важная ассамблея. Председатель не нужен?
— Обойдемся… Впрочем, интересно — откуда сведения?
— Тайна.
— Ну, тогда и у нас тайна.
— Марина, умрем от любопытства.
— Так и быть, несчастные. Приходите через десять минут…
Не обманула. Когда постучали в ее квартиру, дверь без промедления отворилась, и Марина ввела нас в свою комнату. Там, в затаенном молчании, застыли несколько девочек. На полу, рядом со знакомой мне банкой краски, лежал фанерный щит. Вот что было написано на нем крупными голубыми буквами:
«ПИОНЕРСКИЙ КАТОК «ДРУЖБА»
Часы занятий:
11–12 — СЕКЦИЯ ФИГУРНОГО КАТАНИЯ «СЕРЕБРЯНЫЕ КОНЬКИ».
15–17 — ПРИГЛАШАЮТСЯ ВСЕ ЖЕЛАЮЩИЕ.
В ОСТАЛЬНЫЕ ЧАСЫ — ТРЕНИРОВКА ХОККЕЙНОЙ КОМАНДЫ «УРАГАН».
— Видите, какие мы сознательные, — сказала Марина, — себе отводим всего один час.
Марина ожидала похвалы, наших восторгов. Алеша и в самом деле весь засветился улыбкой, а я вдруг топнул ногой.
— Алешка! Это заговор! — Я сделал оскорбленное лицо. — Возмутительно! Нам понятно ваше коварство!
И Алеша, и все девочки изумленно уставились на меня. А я продолжал в том же тоне:
— Вот какая ваша сознательность: себе — один час, а нам остальные — двадцать один. Расчет простой: всех мальчишек через день на «скорой помощи»
Девчонки чуть не попадали от смеха. Алеша держался за живот. Марина сняла очки, вытерла глаза и сказала:
— Девочки, предлагаю организовать дворовый театр. Один артист есть.
И Алеше захотелось шутить:
— Зачем театр? Скоро у нас будет свой «Балет на льду»…
Давно не было мне так весело и хорошо. В последние месяцы, как сблизился с Грекой, я, кажется, и смеяться по-настоящему разучился.
Грека, Грека. Сидит, наверное, сейчас один, сердитый, злой. Я невольно взглянул на полочку возле окна, где стояли цветки бессмертника и белый слоник. Такой же, как у Греки…
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ —
О ТОМ, КАК МЕНЯ ЗАЩИТИЛ КАПИТАН, О ГАЗЕТНОЙ ЗАМЕТКЕ НА ЧЕТВЕРТОЙ ПОЛОСЕ И О ТОМ, ЧТО РАЗВЕДЧИК ДОЛЖЕН ВЛАДЕТЬ ИНИЦИАТИВОЙ
Свою хоккейную команду мы назвали «Ураган». Однако в нашей игре пока не чувствовалось даже и «маленького ветерка». Некоторые ребята еще на коньках как следует не стояли.
А о том, чтобы па скорости обойти игрока, другого, ворваться с шайбой в штрафную и лихо послать ее в узенькие ворота, — об этом могли только мечтать. Как это делается, мы знали, десятки раз видели по телевизору. Но видеть и знать — мало, уметь самому — вот в чем загвоздка. Лишь трое-четверо из нас вполне прилично водили шайбу. К числу этих ребят я, к сожалению, себя причислить не мог. Когда вел шайбу один, у меня еще как-то получалось. Но стоило с кем-то столкнуться, как я отлетал в сторону или падал, и шайба оказывалась у противника.
— Весу в тебе маловато, — сочувственно говорил Алеша. — А катаешься вообще ничего.
Сам Алеша был, несомненно, лучшим игроком в команде. Мы его в первый же день выбрали капитаном. Хорошо, что именно его выбрали. А то кое-кто из ребят начал по моему адресу всякие обидные словечки кидать: «инвалид», «блоха». Если б не Алеша, меня могли бы совсем выставить из команды. Я для них был «человеком со стороны». Но Алеша молодец, повел себя решительно. Остановил вдруг игру, собрал всех у ворот и сказал:
— Еще услышу про инвалида или блоху — снимаю повязку, выбирайте другого капитана. И напрасно подсмеиваетесь: все-то играем не очень. А Борька еще покажет — он юркий. Потренируется, наберет скорости — его потом не удержишь. Если, конечно, без грубости или силового приема.
Я никогда не забуду этих Алешиных слов. Хоть до ста лет доживу, не забуду.
Мы снова начали игру, и я поразился: лучше у меня стало получаться. Даже широкоплечего Владика обвел. Алеша радостно крикнул:
— Порядок, Боря! К воротам! Жми!..