Недолюбленные дети. Записки психолога
Шрифт:
• Интернатские давят на жалость и гордятся своим статусом.
А что им остается делать? Мы прививаем им потребительские настроения, не обучая ответственности и самостоятельности. Мы задариваем, гладим по головке, красиво одеваем к приезду почетных гостей. Выгоду этого статуса мы демонстрируем им сами. Как не воспользоваться ситуацией, когда «бедным несчастным сироткам» и копеечку тетеньки подадут, и на телефон денежки положат, и косметику прикупят? Знает ли ребенок, чем своим, личным, хорошим он может гордиться?
• Интернатские
А вы бы поменялись с ними местами? Своим детям хотели бы такой судьбы? Да, они часто имеют то, что не могут дать своим детям и благополучные семьи. Сироты в интернате, где директор – мудрый человек и специалист своего дела, будут и компьютерами, и телефонами обеспечены, и на море будут ездить, и, и, и… Но у них нет главного, ведь общий дом и воспитатель все равно не заменят родную семью.
• Интернатские дети – с высоким самомнением, с завышенной самооценкой.
А как же им выжить, если не надевать эти защитные маски самоуверенности, которые могут переходить в кажущееся безразличие? Да и разве мы сами не разрешаем себе казаться лучше, чем мы есть? Представлять себя в позиции отрицательного героя – это вариант защиты от мира.
Дети разные, но это – дети. И именно мы, взрослые, сделали их такими, какие они есть! Одни взрослые подарили им жизнь, другие их воспитывают. Детям же остается лишь соответствовать тем образам, которые мы приписываем им. И невольно воспринимать мир как непрерывное сражение и страдание. Остается взвалить на свои хрупкие плечики сиротский багаж и тащить через всю жизнь, справляясь настолько, насколько хватает сил. Иногда – не справляясь вовсе.
И главный вопрос: почему мы видим только плохое? Что, у домашних детей меньше проблем? Дома дети не писаются, не курят, не гуляют с девочками, не прогуливают уроки, не грубят родителям, не убегают из дома, не берут хоть разок без спроса деньги из материнского кошелька, не отказываются есть творог?
Если вам не нравится то, что происходит с детьми, либо меняйте ситуацию, либо уходите, не мешайте другим, не мешайте детям.
Я окунулась в реальность интерната с головой.
Девочка-подросток убежала из школы – искали пять дней. Теперь она сидела рядом и убеждала меня, что она «домашняя» и не может здесь жить, хочет домой. Я знала и она знала, что дома ее никто не ждет. Дома-то и нет, но признавать это сложно. И это можно сказать почти о каждом ребенке.
Что же мы, взрослые, с детьми делаем?! Вопрос остается без ответа. Увидеть ответы помогут «внутренняя готовность» и «внутренняя честность», способность встретиться со своей темной стороной. Для этого нужна духовная и моральная смелость. А также ответственность. Но кто захочет отвечать за десятилетия провальной работы огромной системы и за каждого в отдельности?
В душе интернатского ребенка живут два главных чувства – обида и одиночество. От обиды на жизнь он начинает мстить, пренебрегая правилами, нарушая распорядок, совершая побеги, унижая слабых, подчиняясь сильным, демонстрируя безразличие и жестокосердие.
– Мне ее не жалко вообще!
– Где-то я тебя понимаю, но все же она еще совсем маленькая, зачем вот так?
– Слушайте, меня столько раз макали рожей
– Тебя макали за твои разборки, а ее ты за что? При чем тут она? Проблемы с ее старшим братом? Так пошла бы и решила вопросы с ним. Это было бы честнее. Это было бы смело.
Постоянное ожидание возвращения в семью или обретения новой семьи рождает зависть и агрессию к тем, кого все же «забирают». Особенно достается тем, кого не усыновляют, а берут под опеку. Даже малышня, первоклассники, знают о таких планах.
– Это из-за денег тебя берут. Вырастешь, и тебя выгонят на улицу. Ты подумай! Тут смотри сколько подарков дарят, а «эти» тебе даже телефон не привезли.
В детских словах и разумность, и зависть. Страх перемешивается с надеждой, страстной надеждой все-таки иметь папу и маму, и ребенок уходит под опеку, разочаровав и разозлив одноклассников.
Закрытость учреждения порождает замкнутость души. Ребенок на протяжении многих дней и лет прячет ключик от своего сердца, чтобы никто не мог увидеть распахнутые дверцы души, рассмотреть рану, снова сделать больно. Со временем ключик может потеряться совсем.
– Кого ты выбираешь?
– Волка. Хищника.
– Почему его?
– Он живет в стае и защищает ее.
– Можешь описать его?
– Он не добрый, он злой. Вернее, он хочет казаться злым.
– Что это ему дает?
– Это дает ему защиту, чтоб не показать свою слабость.
– А быть слабым можно?
– Нет. Если ты покажешь свою слабость, то тебя перестанут все бояться. Ты сам испугаешься и будешь всех избегать. Придет страх. Страх одиночества. Одиночество. А еще волк осторожный и ответственный, он сам по себе.
А в целом для детдомовских детей характерны следующие особенности.
• Отсутствие социальных навыков, неумение ориентироваться в ситуации и, как следствие, отсутствие самостоятельности, самоорганизации, банальной ответственности за личные вещи.
– Вы не представляете!!! – кричал он в телефонную трубку. – Мы купили ему дорогой, фирменный портфель, все новое, а он не принес домой ни одной тетради после уроков!
Этот папа усыновил нашего воспитанника пару недель назад. С гордым видом вошел он тогда в мой кабинет, расселся за столом и, хитро улыбаясь, спросил:
– Скажите, а вот почему детей почти никогда не усыновляют, а лишь берут под опеку? Мне сказали, что мы только шестая семья за год, которая берет навсегда.
Чего он ждал в ответ? Хотел получить в свой адрес похвалу? Хотел признания собственной уникальности? Отмечу, это были первые родители, которые сами пришли на консультацию, но уже в завершение процесса, когда судьба ребенка была решена и все документы подписаны.
На встрече мама будущей семьи молчала, хвастался всем папа. На мой вопрос, как они готовились, как рассуждали о дальнейшем совместном существовании с ребенком, как им это видится и чувствуется, отец ответил: