Недостойная старая дама
Шрифт:
Мадам Берт. Садись скорей, я тут кое-что вкусненькое тебе приготовила.
Розали усаживается, а мадам Берт поправляет цветы в вазе, изредка поглядывая на робеющую Розали своими остренькими глазками.
Мадам Берт. Тебе бы еще больше пошло что-нибудь более светлое и, пожалуй, просто белое платьице…
Розали сидит в спальне на стуле. Став позади нее и расчесав ее длинные волосы, мадам Берт принимается сооружать сложную и уже старомодную прическу, пуская в ход длинные шпильки, которые она выуживает в маленькой
Розали с явным удовольствием подчиняется своему «парикмахеру».
«Занзибар». Ночь.
Прислонившись к стойке полупустого бара, Пьер следит за домом Бертини. Уже совсем темно. Стоя позади него, Эрнест посмеивается над его нерешительностью.
Эрнест. Ну что? Сдрейфил? Чего же ты ждешь, спрашивается?
Пьер пожимает плечами.
Эрнест. Да, ведь они твои денежки проматывают. Отец у тебя не дурак, сразу смекнул, что к чему! Чего ты ждешь, скажи? Или ты перед Розали так оробел?
Пьер в досаде ничего не отвечает. Но тут обе женщины выходят из дома, и Пьер машинально прячется за стойку, чтоб его не заметали.
Эрнест. Невероятно!
Мадам Берт под руку с Розали уходят. Пьер медленно показывается из-за стойки. Наконец он решается, выходит из бара и следует за ними на приличном расстоянии.
Эрнест выходит на террасу. Он с любопытством смотрит на удаляющихся женщин и следующего за ними юношу.
Эрнест. Просто поверить не могу!
По маленьким улочкам, ведущим к берегу моря, идут мадам Берт и Розали. Судя по их жестам, они весело и оживленно болтают.
Слышится радио из окон домов, разговоры прохожих, среди которых мелькает фигура Пьера, озабоченного тем, чтобы не выглядеть как человек, занятый слежкой.
Дамы входят в винный погребок. Издалека Пьеру не видно, что они там делают. Посвистывая, он останавливается на краю тротуара, стараясь держаться как можно естественнее.
Наконец женщины выходят из погребка, в руках у Розали завернутая в бумагу бутылка.
Квартал бедняков.
В переулке — маленькое бистро, убогая гостиница, ларек старьевщика. И рядом — мастерская сапожника с вывеской, на которой изображены дамские туфли и крупно выведено имя владельца: «Альфонс».
Сейчас он сам стоит у двери. Это высокий худощавый человек, вероятно, лет пятидесяти. У него длинный нос, он близорук, в очках, на губах обезоруживающая улыбка. На нем кожаный фартук.
Альфонс пытается очень мягко, но достаточно решительно выпроводить своих двух заказчиц. В руках у него туфля на очень высокой, изгрызенной шпильке. У обеих женщин вид, который, безусловно, не понравился бы Альберу.
Альфонс. К завтрашнему вечеру будут готовы! Самое позднее — послезавтра утром!
Первая заказчица. Послезавтра?! А в чем же я пойду на работу?! В шлепанцах?!
Альфонс. Да ты же нас не туфельками завлекаешь!
Обе женщины хохочут, и в этот момент из-за угла появляются
Альфонс. А собачку нужно получше кормить, чтобы она твои туфли не грызла!
Вторая заказчица. Да ведь он же щенок! У него зубы режутся.
Альфонс (заметив своих приятельниц и издали улыбаясь им). Ладно, завтра к вечеру обещаю!
Заказчицы уходят, с интересом поглядев на мадам Берт и Розали. Сапожник радостно встречает приятельниц, обнимает и целует их, все еще держа в руках туфлю.
Альфонс. Привет, друзья! Ну, мадам Берт, вы вечно молоды. А Розали, как всегда, красива!
На углу переулка появляется Пьер. Альфонс вводит дам в лавку.
По стенам мастерской — полки, на которых расставлена самая разная обувь. Там же, где нет полок, пришпилены кнопками большие карты далеких стран, вырезанные из иллюстрированных журналов портреты кинозвезд и фото неизвестных красавиц, некоторые с автографами.
Альфонс, поставив туфлю на полку, подталкивает мадам Берт и Розали к двери в комнату. Оттуда слышатся обрывки оживленной беседы.
Альфонс. Входите! Входите! Вас ждут! Все уже собрались!
Примыкающая к мастерской комната, окно которой, украшенное цветочными горшками, выходит на улицу, рядом с витриной, представляет собой нечто вроде кухни-гостиной. Посредине стоит большой круглый стол, заметно уменьшая размеры и без того небольшой комнаты. В углу — диван с продавленным сиденьем, покрытый подушками; возле него на маленьком столике — телевизор. Повсюду на стенах полки с книгами, масса книг карманного формата. По другую сторону, возле окна, оборудована кухня — плита, кастрюли. Как и в мастерской, на стенах развешаны карты, фотографии и даже диковинные трофеи: сабля, африканская маска, старинное заржавевшее ружье, колониальный шлем.
Здесь собрались все друзья Альфонса. Леон, старый рабочий, холостяк, Птижан, усатый анархист лет тридцати, Хулао, португалец, живущий поблизости, и мсье Жюльен, веселый, немного ограниченный старик, ушедший на покой.
Вся компания встает навстречу женщинам. Мужчины почтительно пожимают руку мадам Берт, кое-кто целует Розали, и тут особенно отличается Птижан, который слегка волочится за ней. Альфонс снимает рабочий фартук.
Розали ставит на стол бутылку, Альфонс разворачивает ее. Это, оказывается, виски. Оно встречается радостными возгласами, криками «браво!», общим восторгом.
Птижан. Великолепно!
Розали. Это Берт придумала!
Любопытствуя, мсье Жюльен берет из рук Альфонса бутылку и внимательно ее рассматривает.
Мсье Жюльен. Изготовлено в Шотландии?
Альфонс (отбирая у него бутылку, вынимая пробку и ставя бутылку на стол). Мир меняется, мсье Жюльен, и вот вам прямое тому доказательство!..
Леон и Хулао усаживают мадам Берт в кресло перед телевизором, подложив подушку, чтоб ей было удобнее. Мадам Берт садится и довольно улыбается, прислушиваясь к общему гулу голосов.