Недостойная
Шрифт:
От накативших эмоций кидает в жар. Да кто ты такой, чтобы оценивать меня? Что ты, мать твою, обо мне знаешь, чтобы вот так позволять себе смотреть?! Грудную клетку разрывает сотня снарядов.
Унижение настолько сильное, что вся моя броня рушится. Я привыкла быть центром сплетен, женской ненависти и мужской похоти, а тут… тут как размазали. Это, вопреки всему, стало болезненно. Как эхом отдало. Я такой взгляд видела, когда была на волосок от отчисления. Папа так посмотрел… посмотрел, как на пропащую.
Пряча нервозность, поправляю кепку, кидаю взгляд на кассу, убеждаюсь,
Ненавижу! Ненавижу!!!
Не оборачиваюсь, быстро семеню к остановке. Ботинки неприятно хрустят задевая лёд. Лужи превратились в замерзающую кашу. Моё самое нелюбимое время года. Днём хоть в майке, вечером промерзаешь до задницы.
Пальчики подрагивают. Папу вспоминаю, дыхание сбивается в который раз. Одобрение отца, его тёплый взгляд и похвала – это то, к чему я стремлюсь всю сознательную жизнь. Помню всего его взгляды, когда я в них медленно катилась на дно. И фразу, которая чётко поделила мою жизнь на до и после, тоже помню.
– Ну, в конечном итоге, что с тебя взять, ты всего лишь девочка. Такая же красивая, как и мать, большего от тебя никто не ждёт. Выйдешь замуж…
Меня тогда убило. Потому что я ни как мать!!! Я другая. Пап… я другая.
Прыгаю на свободно место, кепку поправляя в который раз. Зажмуриваюсь. Лёгкий флирт глазами прекратился в очередной поход к давно пережитому. Ранки кровоточат. Как бы не латала, как бы не выпрыгивала, а всё равно кровит.
И было бы не плохо просто поплакать, но я разучилась это делать много лет назад. Самая тяжелая работа – это работа над собой. А у меня не работа, у меня война. Беспощадная и только до полной победы, потому что если я проиграю, то это будет последним гвоздём в крышку.
Нажимаю на экран, смотрю на заставку, любуюсь. Под каким-то порывом диким, начинаю набирать сообщение:
«Привет, как твои дела? Как учения?»
Ответа конечно же нет, но я всё равно ему пишу. Когда-то же он ответит.
Это ещё один якорь. Держусь двумя руками, с этим знаменем иду, держу себя благодаря ему. У человека же должна быть цель, моя цель он. Я с ним хочу…
«Привет, едем в казарму, ты как?»
Улыбка растягивает губы. Ответил…
Я хочу закидать его милыми сообщениями с кучей смайликов и прочего, но держусь. Мы вроде бы как дружим просто… Я для него мелкая, сказал, что надо подрасти и всё будет окей. Вот… в процессе, получается.
А пока замещаю как могу, всё что помогает, всё использую и свою безграничную веру в наше будущее, тоже использую. Я научилась отлично замещать, я научилась с этим жить, меня хватит на ещё, знаю это.
Улыбаюсь, смотря на спускающиеся сумерки, автобус медленно заполняется пассажирами, а меня отпускает немного. Всё будет хорошо. Я сама выбираю, сама управляю и если разрешу себе, то исключительно сама.
Быстренько набираю ответ, закидываю вопросами. Мы три недели не общались, я соскучилась безумно. И вроде бы в одном городе, но видеть его каждый день на заставке телефона, не имея возможности услышать голос, кажется страшным наказанием.
Хотя…
У человека должна быть цель, без цели – нет пути. А бородатый козёл на заправке идёт в задницу, плевать я хотела на его "золотое мнение."
Глава 2
Тяну шоколадный коктейль через трубочку. Такая калорийная херня, но нравится до искр из глаз. Уровень дофамина в крови зашкаливает. Это почти такое же чувство, которое испытываешь на площадке заколачивая очко. Полёт длится секунды, а после в клетках оседает частичка кайфа.
Сидим с подругой на траве во дворе универа, выползли на солнышко, как две змеи. Расстёгиваю ещё одну пуговичку на блузке, ветерка ни на грамм. Припекает.
Через час начнётся пара, а пока один из преподов решил, что обучать будущих инженеров на хер не надо и свалил. Как итог: вся группа высыпала во внутренний дворик, кто посидеть, кто покурить. Мне тоже хочется, но сигарет как на зло нет. Да и вроде бы… бросаю в очередной раз.
– Ты бы не наседала на пацана, – лениво проговаривает Рита, щурясь от солнца.
Пропускаю смешок.
– Поверь мне, он бы не прочь, чтобы я на него присела. Вот, хоть, куда…
Рита глаза закатывает, а я посмеиваюсь.
Соль в том, что я сразу же зарядила нашего Артёмочку в магазин. Умненький, но совершенно обделённые мужским притяжением мальчик, метнулся по первому щелчку. И это не я сука, просто ему откровенно льстит, что я прошу. Странненький, но, да ладно.
Из всей нашей группы, только семь девочек, остальные мужики. Грех не воспользоваться поблажками. Особенно, если они сами рады. Я и пользуюсь. Это никого ни к чему не обязывает. Идеально просто. Да, будем честными, ему больше нравится наша голубоглазая Рита, чем я.
– Боже мой, кайф! – постанываю от блаженства, делая глоточек, – просто разрыв аорты…
Пока я тут предаюсь блаженству, подруга утыкается в одну точку, словно зомбик и смотрит. Трясу бумажной коробочкой перед лицом. Рита морщится и отмахивается как от мухи. Идёт третья неделя, как я пытаюсь вытащить из неё живого человека. И ни хрена не выходит, а перепробовала я многое, уж поверьте.
– Будешь?
Отрицательно качает головой, а я хочу начать материться… Сильно так, с выражениями острыми, но молчу, переживая ярость внутри себя.
Хороший денёчек сегодня. Неделю дождь лил, бегали как мокрые бобры всё на свете проклиная, а потом манна небесная спустилась, второй день солнце печёт. Весна, все дела. А Рита моя в прострации. И это единственное, что бесит больше, чем то, что ждёт меня дома.
Сажусь сзади и обнимаю, полностью обхватывая руками, укладывая подбородок на плечо.
– Не кисни, пупс, всё будет хорошо.
– Ага… – без энтузиазма.
Прищуриваю глаза. Внутри такая лютая ярость кроет. Я бы сама этого Андрея за яйца повесила. Ублюдок. Конченный ублюдок. Жаль, что ситуация вышла из-под контроля сейчас, если бы чуточку раньше, можно было бы натравить на него Илюшу… но, к сожалению, больше нельзя.