Недостойное жить отребье
Шрифт:
То есть сидеть им тут полгода, пока их документы не очистятся.
Этот вопрос Аша и задала Командиру.
– Скорее всего, – ответил он. – Я знаю процедуру, но опытных оперативников в Подполье не очень много, так что нельзя исключать, что нас отправят на дело гораздо раньше – если…
Он прервался, но Аша и так поняла, что он хотел сказать. Если неведомые члены бюро не посчитают, что именно она виновна в провале, и что эта вина достаточно серьезна, чтобы наказанием стала смерть.
– Но в случае «если» всё будет неважно, – жестко сказал Командир. – Поэтому будем надеяться на лучшее. Хотя лучшее в данной ситуации – именно что полугодовое
– Bone.
Командир встал и вышел из их с Лёлькой комнаты. Аша потянулась за своим шлемом, но замерла, так и не взяв теплый пластик в руки. Похоже, всё было не совсем так, как сказал её друг и начальник. Он слишком резко оборвал разговор, и она готова была поклясться, что перед его последней фразой слышала короткий звук коммуникатора – тонкий, похожий на комариный писк. Кто-то подал Командиру сигнал. Сигнал, о котором она ничего не знала и о котором он ничего не сказал.
Аша отложила шлем, подошла к двери и прислушалась. Командир был на небольшой кухоньке, но вёл себя тихо – не ходил, ни с кем не говорил и, наверное, не читал. Она тихо прикрыла дверь в комнату, прижалась к ней спиной и осмотрелась.
Дом, в котором их поселили, был совсем маленький. Места в нем хватало на небольшую прихожую, гостиную, кухню и две почти квадратные комнаты. В их с Лёлькой комнатку еле влезали две узкие кровати, между которыми расположился древний стол. Дверь находилась чуть ближе к одной из стен – той, вдоль которой стояла кровать Лёльки. Та сейчас в очередной раз гоняла своего дворфа по виртуальному миру – а её тело комфортно устроилось в кровати. Аше не нравилось играть лежа, а вот Лёлька почему-то предпочитала именно этот способ. Ещё в их комнате было несколько вбитых прямо в стену гвоздей – на них они развешивали свою одежду.
Аша решительно скинула на пол свою куртку, и, немного расшатав, вытащила гвоздь. В старой квартире они с Командиром оружия не хранили. Командир считал, что отстреливаться в условиях городской застройки – идея не из лучших, а стреляться самим не стоит – достаточно шагнуть в окно, остальное сделает гравитация и твердый асфальт внизу. Здесь, за городом, совсем другое дело – дачные поселки тянулись на многие километры, и если прижать противника к земле, то есть шанс оторваться. Но оружия не дали ни Аше, ни Лёльке. Возможно, у Командира имелся ствол, но Аша ни разу не видела его. Она и не настаивала – в конце концов, она провинилась, и её судьба ещё не была решена. Но и безропотно ждать, когда за ней придут, она не собиралась. Ей было плевать, что она и бюро Подполья было на одной стороне. Сейчас это не имело значения. Им придется постараться, чтобы убить её.
Аша не боялась смерти. Она давно, еще в тот голодный февраль, смирилась с тем, что умрет – скорее рано, чем поздно. Подполье не дало ей стимул жить – просто обозначило врага, с которым можно бороться, пока она жива. И она боролась, нанося столько ущерба этому врагу, сколько могла. Аша не знала точно, сколько смертей на её совести, но счет шёл на сотни или даже тысячи. Она была одним из самых эффективных боевиков Подполья, и все признавали это. Но одно дело оставить замаскированную бомбу в толпе или в подъезде жилого дома. И совсем другое – выйти с гвоздем против пистолета или автомата. Гвоздь проигрывал в девяноста девяти случаях из ста.
Тихо прошелестела входная дверь. Аша бесшумно сместилась так, чтобы сразу увидеть,
Вошедший не пошел на кухню к Командиру и не обменялся с ним ни словом. Этот человек тоже умел ходить бесшумно – и, кажется, знал, что одна из половиц в гостиной скрипит. Но Аша чувствовала его. Она знала, когда он прошел половину гостиной, знала, когда он подошел к двери в их комнату. Почувствовала, что он немного постоял, прислушиваясь. А потом увидела, как дверь начала открываться.
Она не стала применять те приемы, которые видела в фильмах. Не стоит выключать свет в комнате – это лишь насторожит противника, заставит его быть аккуратнее. Не стоит делать куклу – такое срабатывает только в книгах или в кино. Опытный враг всё равно распознает обман.
Но каким бы опытным не был незнакомец, ему всё равно предстояло решить простую логическую задачу – угадать, с какой стороны дверного проемапрячется цель, если она знает о визите убийцы. Многие скрываются позади открывшейся двери – и ждут, когда враг пройдет в комнату, чтобы напасть на него сзади. Другие ждут с другой стороны и нападают сразу – на своих условиях и используя элемент неожиданности.
Этот был опытный. В приоткрытую дверь он оценил ситуацию, потом толкнул дверь, освобождая для себя дорогу – и резко вошел. Но не учел, что дверь в эту спальню в какой-то момент упирается в кровать Лёльки – и если её распахнуть слишком сильно, то может прилететь в ответ. И прилетело.
Секундного замешательства противника хватило Аше для всего – ногой она пнула руку с пистолетом, чтобы пули ушли вверх, и на обратном движении, когда её тело начало заваливаться вперед, воткнула гвоздь в глаз врага. Тот замер, Аша выровнялась, и кулаком забила гвоздь ещё дальше. Пистолет упал на пол из ослабевших пальцев, а следом за ним рухнул и его владелец – почти молча, если не считать приглушенный хрип вырвавшегося из легких воздуха.
Аша замерла. Никаких звуков в доме не было. Командир, видимо, всё ещё сидел на кухне и ждал окончания казни. Лёлька пребывала в компьютерных мирах и не подозревала, какая опасность грозила им с Ашей. Впрочем, Аша не была уверена, что Лёльке что-то грозило – хотя с бюро станется решить убрать ещё и эту мелкую девчонку. Просто на всякий случай, чтобы не мешалась под ногами. Но это как раз можно было легко выяснить.
Аша нагнулась и подняла оружие. Это был знакомый ей «Кевин» – совсем маленький пистолет с магазином на шесть патронов, – к которому неведомый умелец приделал недлинный глушитель. Несмотря на игрушечные размеры, никакой игрушкой пистолетик не был – солидное боевое оружие, хорошо подходящее для целей Подполья. Три года назад именно с помощью «Кевина» Аша училась стрелять – вернее, попадать в цель.
Она поставила пистолет на предохранитель, перешагнула через труп, вышла в гостиную – и замерла. Командир стоял в дверях кухни, прислонившись к косяку, и ложкой ел холодную тушенку из банки. Некоторое время они молча смотрели друг на друга – правда, Командир в это время жевал. Но вот он проглотил очередную порцию и совершенно будничным тоном сказал:
– Я в тебе даже не сомневался. Предупреждая вопрос – бюро проголосовало за смертную казнь. Мне сообщили сегодня и предложили самому привести приговор в исполнение. Я отказался. Тогда они поставили меня перед фактом – сюда явится ликвидатор, который сделает всю грязную работу за некоторых «чистоплюев». Они были очень недовольны.