Недосягаемый соблазн
Шрифт:
— Хьюстон, у нас проблема, — с тяжелым вздохом бормочу я.
Он смеется из другой комнаты.
— Что там у тебя?
— Я забыла полотенце.
— Ничего страшного, я видел их в шкафу. Сейчас принесу.
Я отрываю голову от стекла, мои глаза расширяются в панике.
— Тогда брось его в ванну, а я подбегу к нему.
— Ты, кажется, забыла, что я уже видел тебя голой?
— Нет, но давай не будем делать это привычным, хорошо?
Через секунду свернутое полотенце взмывает в воздух и ударяется о зеркало в ванной, сбивая его со стены.
Вот блин.
— Пожалуйста, скажи мне, что ничего не случилось, — умоляет Эйден.
С моих губ срываются нечеловеческие звуки, как у несчастного животного.
— Стекло разбилось? — спрашивает он, отчаянно цепляясь за клочок надежды.
— Да! Эйден! Зачем ты это сделал?!
— Что? Это ты не хотела, чтобы заходил, вот я и бросил полотенце.
— Я не просила бросать его вот так! Ты же не играешь за «Янкис»!
— Немного не рассчитал свою силу.
— Сейчас не время для шуток!
Я начинаю расхаживать по квадрату душевой.
— Я в ловушке! Если выйду, то порежу себе ногу.
Стекло повсюду. ВЕЗДЕ.
— Хорошо, не выходи. Жди. — Его голос становится громче, а затем он просто появляется в дверях ванной. — О, ПРИВЕТ, КТО ЭТО У НАС ТАКОЙ ГОЛЕНЬКИЙ?
Взвизгнув, я падаю в душе, обхватив руками колени. Мои волосы, словно занавес, свисают вокруг меня.
— Может, ты расслабишься? Я пришел сюда не для того, чтобы пялиться на тебя. Я пытаюсь навести порядок в этом беспорядке.
— Удачи тебе. Надо сходить за метлой или чем-нибудь таким в главном доме. — Когда Эйден разворачивается, чтобы уйти, я спешно добавляю: — Но никому не говори, для чего! Не хочу, чтобы Стефани знала о зеркале раньше времени. Мне еще предстоит придумать оправдание.
— Верно. Понял.
Стоит ему уйти, меня осеняет, что следовало попросить его бросить мне (осторожно!) полотенце. Так что я застряла здесь, голая, замерзшая и знатно раздраженная тем, что оказалась в такой ситуации.
Ощущение, что Эйдена нет уже целую вечность. Я начинаю напевать себе под нос песню, чтобы сдержать психоз. Вожу ногтем по гравировке стекла, как если бы коротала свои дни в заключении.
И вот, наконец, он возвращается.
С метлой и совком для мусора.
— О, слава богу. Где ты их нашел?
— Мне помогла Стефани.
Мои глаза расширяются.
— Что ты ей сказал?
— Я сказал, что мы любим ролевые игры. Знаешь, непослушная французская горничная и все такое.
— Ты шутишь! — охаю я.
— Эй, ты сама не захотела, чтобы я рассказывал ей о зеркале, поэтому мне пришлось импровизировать.
— Теперь она думает, что мы извращенцы.
Он невозмутимо пожимает плечами.
Бог ты мой.
Стало быть, Эйден извращенец!?
— Ты раньше увлекался ролевыми играми с подружками?
— Ты действительно хочешь сейчас поговорить об этом?
Он смотрит на меня, изогнув бровь, и я вспоминаю свое нынешнее состояние раздетости.
— Точно.
Эйден кивает и исчезает в коридоре. Через секунду возвращается с новым, чистым полотенцем. Он осторожно ступает ботинками по битому стеклу, хрустя, а затем приоткрывает дверцу душевой кабины. Он отвел взгляд — слава богу, — и когда он передает мне полотенце, я, не теряя времени, заворачиваюсь в него.
— Что скажем о зеркале? — спрашивает Эйден, принимаясь за подметание стекла. — Я без проблем могу признаться, что случайно его разбил.
— Нет, я что-нибудь придумаю. Но сейчас мне слишком холодно, чтобы думать.
Он хмурится и смотрит на меня.
— Так, давай я принесу твою обувь, чтобы ты могла выйти и одеться.
— Нет, все в порядке. Мне не хочется еще больше хрустеть стеклом и усложнять тебе работу. Я еще немного подожду.
Эйден кивает и возвращается к уборке, склоняясь, чтобы тщательно подмести мусор.
— Я бы все равно не стал тут ходить босиком, пока тут как следуют не пройдутся пылесосом. Вряд ли вручную можно собрать все осколки.
А ведь верно.
Закончив, он вытряхивает содержимое совка в мусорное ведро под туалетным столиком и завязывает пакет, чтобы выбросить его утром.
Час спустя мы оба лежим в постели, я в майке и пижамных шортах, Эйден в боксерах, только что принявший душ. Мы пахнем одним и тем же средством для мытья тела. Мы чертовски близко. Если бы я чуть-чуть сдвинулась вправо, мы бы соприкоснулись. Итак, я лежу совершенно неподвижно, уставившись в потолок в темноте. Я знаю, что Эйден все еще не спит. Мы почистили зубы, забрались в постель и выключили свет. «Спокойной ночи», — сказала я, и он пожелал того же и мне. И вот мы дошли до этого момента, когда молча пытаемся притвориться, что другого человека не существует. Мне следовало бы попытаться заснуть, но я не могу. Мне кое-что слишком любопытно.
— Пс?
Голова Эйдена поворачивается на подушке.
— Что?
Я поворачиваюсь лицом к Эйдену, но так темно, что я его не вижу. Даже при свете звезд, проникающем сквозь тонкие шторы на окнах, я не могу разглядеть, где он на кровати. Так что я просто разговариваю с темнотой.
— Чуть раньше… когда ты убирался… — осмеливаюсь я тихо.
— И?
— Я спрашивала тебя о ролевых играх.
• 8 •
Мэдди
Эйден смеется себе под нос.
— Как чувствовал, что ты не оставишь эту тему.
— Так что? — напираю я.
— Так что? — передразнивает он.
— Какой ты в постели?
— Я не знаю. Спроси себя – ты сейчас со мной в постели.
Я полностью поворачиваюсь на бок, к нему лицом, упираюсь локтем в подушку и кладу голову на ладонь.
— Нет, признавайся. Я хочу знать все. Эм, я слышала женские стоны, так что точно знаю, что ты хорош.
В темноте я едва могу разглядеть, как Эйден растирает руками лицо. Наверное, он не намерен обсуждать это со мной, и мне лучше не давить, но… Я не могу себя остановить.