Недотрога для одиночки
Шрифт:
А потом всё рухнуло…
Да, её отец был профессионалом и любил своих пациентов. Но даже самый лучший врач далёк от всемогущества. И, говорят, у каждого хирурга есть своё кладбище.
Сониного папу убил папа другого ребёнка. Ребёнка, умершего на операционном столе. Его обезумевший от горя отец не справился с утратой. Решил обвинить во всём проводившего операцию хирурга и напал на того с ножом, подкараулив возле подъезда.
Соня тогда училась в пятом классе.
После смерти отца жизнь резко изменилась. Мама из жизнерадостной, лёгкой на подъём молодой женщины превратилась в вечно занятую и вечно уставшую, вмиг подурневшую
Мама стала брать лишние дежурства и пропадала в больнице едва ли не круглыми сутками. Соня быстро научилась готовить, мыть посуду, и выполнять ещё кучу других домашних дел, чтобы мама в редкие выходные могла по-настоящему отдохнуть.
Принять перемены в жизни оказалось не так сложно, как отсутствие отца. Да, стало сложнее и совсем не так весело, как раньше, но Соня охотно смирилась бы и с работой, и с бедностью, если бы только папа по-прежнему оставался рядом.
Она даже не могла разделить свою тоску с матерью. Прежде внимательная и готовая выслушать, та всегда одёргивала Соню, стоило девочке заговорить об отце или в целом о прошлом. Когда Соня подросла, она догадалась, что маме так было проще пережить горе – молча, в себе. Тогда же она не понимала и чувствовала себя совсем одинокой, покинутой обоими родителями.
Но как бы то ни было, жизнь по-своему наладилась. И Соня, и мать привыкли к новой реальности, и даже начали довольно сносно себя в ней чувствовать. Соня по-прежнему отчаянно скучала по отцу, но в душе зарождались надежды на будущее. Она мечтала, как однажды станет успешной и обеспеченной, и избавит маму от тяжёлой работы. И, конечно, она тоже будет помогать людям, как папа.
Становиться хирургом Соня не собиралась – всегда понимала, что для неё это непосильная ноша, и физически, и морально; но быть полезной хотела. Она старалась хорошо учиться. На золотую медаль не тянула, но по профильным предметам стабильно получала пятёрки.
А потом появился Тимур…
Соня тряхнула головой, не желая снова вспоминать о годах, проведённых бок о бок с отчимом.
– Устала? – по-своему понял её жест Молотов. – Мне тоже осточертела эта возня, слов нет. Сейчас закончим, и пойдём развеемся.
– Развеемся? – настороженно повторила Соня.
В исполнении Молотова это слово – как, впрочем, и множество других – звучало двусмысленно. Или это она успела стать параноиком?
– А что, ты не хочешь? – хозяин дома отозвался беззаботно, словно и не заметил смену её настроения. – Пройдёмся по саду, подышим воздухом. Собак можем выгулять – ты вроде говорила, что дрессировщица.
– Не-ет! – Соня невольно засмеялась, отбросив вспыхнувшую было подозрительность. – Я всего лишь… как назвать одним словом человека, который за деньги выводит животных на прогулки? Почти всегда в наморднике и на поводке, и ничему их не учит?
Молотов ненадолго задумался, потом махнул рукой.
– Не важно. Важно, что у нас есть план на дальнейший вечер.
Соня снова улыбнулась и не возразила. Молотов не предлагал ничего дурного, и после удачной совместной работы
После яркой тропической оранжереи заметенный снегом сад казался другой реальностью, северной сказкой. Соня глубоко вдохнула морозный воздух.
– Хороший у вас дом, - задумчиво проговорила она. – В одном месте и зима, и вечное лето.
Молотов польщённо хмыкнул.
– Это ещё праздники не начинались. В прошлом году мать заставила три ёлки ставить, представляешь! В гостиной, столовой и во дворе. Ещё к себе в спальню веток приволокла.
– Ух ты! – не сдержала восхищения Соня и искренне призналась: - Я очень люблю Новый год. Ёлки, гирлянды… У вас здесь можно всё здорово украсить, будет как волшебный замок.
– О-о! – довольно засмеялся Молотов. – И ты туда же! Матушка будет счастлива. И я тоже – хоть в этот раз не придётся принимать участия. Вы ведь вдвоём справитесь с организацией?
– Вы не любите праздников? – ответила она вопросом на вопрос.
– Почему? – он небрежно пожал плечами, будто не был уверен в ответе. – Люблю. Прибыль растёт… Предпраздничную возню не люблю. Раздражает.
Соня бросила на мужчину быстрый взгляд, не сумев скрыть удивления. Для неё подготовка к торжеству всегда казалась едва ли не более важной, чем сам праздник. Соне с детства нравилось украшать дом, нравилось тайком упаковывать подарки и гадать, что отыщется под ёлкой для неё. Праздник всегда был радостью, но предвкушение – тайной и волшебством.
Всё это она и попыталась объяснить собеседнику, увлёкшись торжественной тематикой. Молотов слушал с неопределённой улыбкой, не понятно, одобряя её или не понимая вовсе. Соня смешалась, потеряла мысль. Она давно отвыкла откровенничать даже о ничего не значащих мелочах, а делать это, не понимая реакции собеседника, оказалось совсем непросто.
– Значит, подарки ты тоже любишь? – поинтересовался Молотов, когда она замолчала.
Соня окончательно растерялась. Вроде бы она говорила совсем о другом, но ведь и о подарках тоже упоминала. Неужели это прозвучало как-то неправильно, неоднозначно? Будто она хочет получить презент? Или это единственное, что собеседник услышал?
– Нет, - поспешила она возразить, и торопливо исправилась, окончательно запутавшись: - То есть да. В смысле… Я когда-то раньше это любила. И дарить, и получать. Теперь… обстоятельства давно изменились, и я уже несколько лет ничего никому не дарила, а когда не даришь, не хочется и получать. Но праздники всё равно люблю. Вот так, - неуклюже завершила она.
– А в этом году? – словно не услышав её последних слов, осведомился Молотов. – Что бы тебе хотелось получить?
– Ничего, - честно отозвалась Соня.
Меньше всего она хотела получать подношения от работодателя. Он и без того постоянно ставил её в неловкое положение, заставлял чувствовать себя не в своей тарелке. Принимать от него подарки было бы определённо лишним, к тому же он наверняка истолковал бы подобное превратно. С таким человеком обычные знаки вежливости невозможны, он сразу начнёт требовать большего.
– Так не бывает, - категорично возразил мужчина. – Даже у меня есть желания. У тебя должны быть тем более. Так что?
Соня подавила вздох. Прогулка по зимнему саду перестала доставлять удовольствие. И как только Молотов самую невинную беседу умудрялся превратить в докучливый допрос?!