Недотрога для одиночки
Шрифт:
Как теперь с ней быть? Наверное, нужно чем-нибудь задобрить. Вряд ли найдётся женщина, которая не перестанет дуться, если притащить ей какую-нибудь побрякушку.
Он хорошо подготовился. К тому времени, как мать с девчонкой вернулись домой, даже накрыл у себя стол. Шампанское, фрукты, конфеты – всё, что любят женщины. Нет, Глеб по-прежнему не собирался поить девчонку до бессознательного состояния, да и вообще не строил на этот вечер особых планов, просто решил, что немного расслабиться ей не помешает.
Соня замялась, услышав
Но девушка шагнула в комнату. Правда, сразу остановилась, явно не намереваясь задерживаться надолго, взглянула вопросительно. Глеб подошёл ближе, плотно закрыл за ней дверь. Соня посторонилась, чтобы не оказаться к нему слишком близко.
– Располагайся, - Глеб кивнул в сторону дивана. – Выпьешь со мной?
– Вы сказали, «на пару слов», - напомнила девчонка, не тронувшись с места.
Что ж. Он и не надеялся, что она вдруг перестанет ерепениться.
– Ладно. Утром я погорячился. Предлагаю забыть и выпить в знак примирения. Или ты предпочтёшь выкурить трубку мира?
Соня и не подумала улыбнуться. Вместо этого в медовых глазах вспыхнула острая, неприкрытая обида. Подбородок дрогнул, словно она с трудом справлялась с эмоциями.
– Погорячились и надо забыть? Вы… вы ведь всё обо мне знаете. И после этого… хотели тоже… И надо просто забыть?! Пока вам в следующий раз не захочется из-за чего-нибудь сорвать злость?
Ну да, нехорошо получилось. Но он ведь уже сам это признал. К тому же ничего всё-таки не произошло, так зачем ныть?
– Я думала, в вас есть что-то великодушное, вы не жестокий, но вот так вот… - с неожиданным надрывом продолжила Соня.
Глеб подошёл к столу, взял заранее приготовленный бархатный футляр и вернулся к девушке.
– Сказал же, действовал сгоряча, больше так не сделаю, можешь не волноваться, – несколько сухо повторил он, желая поскорее завершить не самую приятную сцену. – Держи, это тебе.
Соня рассеянно взглянула на футляр и вовсе не поспешила принять предложенное.
– Что там?
– Посмотри.
Глеб извлёк на свет изящное немассивное колье. Несколько чёрных бриллиантов в обрамлении россыпи более мелких прозрачных, золотая оправа. По его прикидкам, на девушке должно хорошо смотреться. К её типу внешности подходят тёмные камни.
Соня нахмурилась, почему-то не торопясь радоваться и благодарить.
– Зачем это? – наконец натянуто осведомилась она.
Глеб едва не скрипнул зубами. Всё опять шло не по плану, и в этот раз он не видел ни одной причины для подобного поворота. Разве что девчонка решила в отместку всё делать наперекор?
– Подарок, - старательно сохраняя невозмутимость, пояснил он. – Просто так. Это ни к чему тебя не обязывает.
Соня резко захлопнула крышку футляра и
– Заберите. Я не возьму.
Отношения не то что не наладились, а стали ещё напряжённее. Девчонка ушла с таким видом, будто он её оскорбил!
Глеб в одиночку выглотал бутылку шампанского. Не почувствовав никакого эффекта, плеснул в опустевший бокал виски. Однако, подумав, всё же не стал пить. Проходили уже.
Всё равно не поможет. Ни досада не пройдёт, ни Сонины взбрыки понятней не покажутся.
Следующие несколько дней прошли в режиме холодного нейтралитета. Глеб не без удивления заметил, что раньше, оказывается, поведение девчонки ещё нельзя было назвать отстранённым и замкнутым. Теперь всё их общение с её стороны сводилось к лаконичным «да» или «нет». Будто перед ним вышколенная английская экономка! Хорошо хоть «сэр» не добавляет!
Глеб никогда бы раньше не поверил, что может заскучать по бессмысленным вечерним разговорам ни о чём. Но сейчас хоть какого-нибудь взаимодействия с ней ощутимо не хватало. Похоже, он увлёкся игрой под названием «приручи недотрогу» намного сильнее, чем сам предполагал.
И ведь переключиться на что-нибудь другое не получалось! Глеб пытался вести прежний образ жизни, который всегда его вполне устраивал, но… Что-то стало не так. Не сказать, чтобы плохо, но… Пусто? Неинтересно? Похоже на то.
Окончательно он это понял, когда захотел немного расслабиться и зазвал в кабинет очередную стриптизёршу. Ничего, кроме скуки и глухой неудовлетворённости, он не ощутил. Нет, физиология работала как надо. Но больше – ничего. Никакого куража, радости обладания, упоения от власти над податливым, готовым на всё телом.
Заметив его отстранённость, девица удвоила старания. Заелозила на его коленях, изогнулась, пытаясь одновременно потереться грудью о его торс и крепче прижаться бёдрами к паху; томно застонала, пробормотала что-то пошло-восхищённое – будто нечаянно, в приступе страсти. Глеб поморщился.
– Не нужно изображать восторг. Просто работай.
Девица зависла на пару секунд, непонимающе хлопая глазами и усиленно стараясь сообразить, чего он хочет. Потом соскользнула с его колен, зазывно улыбнулась и опустилась перед ним на пол, потянулась к уже расстёгнутой молнии брюк…
Необъяснимое недовольство, направленное непонятно на кого или на что, достигло предела.
– Достаточно. Свободна.
Глеб резко оттолкнул девицу, поправил брюки и отошёл к бару.
Нереализованное возбуждение мешало, но и пользоваться услугами этой заранее согласной на что угодно, безликой девки, чьего имени он даже не помнит и чья внешность сотрётся из памяти, смешается с чертами десятков других, стоит ей только скрыться за дверью, резко расхотелось. Не то. С таким же успехом можно пойти в душ и решить проблему старым простым способом, большой разницы не заметишь.