Недотрога для одиночки
Шрифт:
– Ты… всё знаешь? – недоверчиво пролепетала женщина. – Но как же… Тимур после больницы кричал, что это из-за тебя его… всё случилось. Это правда, Соня?
Девушка неприязненно хмыкнула.
– Думаю, всё случилось из-за него самого.
Мама поняла правильно. Побледнела, неосознанно отступила на шаг.
– Но как же… - потерянно повторила она. – Сонюшка, ты что, связалась с каким-то бандитом? С преступником?!
В первое мгновение захотелось оправдаться, что-то объяснить, но Соня быстро взяла себя в руки.
Соня прямо посмотрела матери в глаза.
– А ты?
Галина вздрогнула, как от удара.
– Нет-нет, я же ничего такого… Я просто за тебя боюсь. Знаешь, если человек способен на преступление, от него всего можно ожидать. Потом захочешь уйти, а не получится. Ещё хорошо, если жива останешься.
– Да ты «оптимистка», мам, - засмеялась Соня, но тут же посерьёзнела. – Или ты о себе, а? Ты хочешь развестись?
Мать замотала головой – торопливо, почти испуганно.
– Нет, что ты, как я могу! Тимур в таком состоянии… И смысл? Квартира ведь общая, он прописан. И разменять не даст! Его родственники…
Соня машинально кивнула, не вслушиваясь в дальнейшие объяснения. Мама, как и прежде, предпочитала приспосабливаться к ситуации. Идти по пути наименьшего сопротивления. На что-то закрыть глаза, с чем-то смириться – и всё из страха, что может быть хуже.
Соня неожиданно для себя увидела их словно со стороны. Она всегда казалась себе сильнее матери. Но… разве они не похожи на самом деле? Разве она ведёт себя иначе? Да, один раз в жизни она оказалась способной на решительный шаг. Но теперь тоже плывёт по течению. Бездумно бредёт по краю жизни, не решаясь окунуться в неё с головой, и надеется, что все спорные моменты разрешатся сами по себе.
Открытие было не из приятных. Сейчас, глядя на мать, Соня совсем не хотела быть на неё похожей. И точно не хотела прожить похожую жизнь.
Посидев ещё немного, она засобиралась. Мама снова бросилась её обнимать, сбивчиво запричитала.
– Ты только не пропадай больше, хорошо? Сонюшка, мне бы знать, что у тебя всё нормально, и больше ничего не надо! Только… Ты домой не приходи, ладно? Сюда лучше. И звони. Номер-то свой дашь?.. Прости меня, Сонюшка! Пожалуйста, прости! Я так виновата…
Соня молча кивала, обнимая ту в ответ. Знала, что если скажет хоть слово, то не выдержит, расплачется вслед за родительницей.
Потом, прощаясь ещё раз уже в холле больницы, куда мать вышла её проводить, Соня, поддавшись внезапному порыву, бросилась к банкомату. Без раздумий сняла значительную часть своих накоплений, протянула заплаканной, измождённой женщине.
– Возьми. Откажись от дополнительной нагрузки, ладно? Тебе надо отдыхать. И вообще, возьми отпуск и съезди куда-нибудь… да хоть в ближайший санаторий! Хорошо, мам? Только дома деньги не держи, положи на счёт. И звони, если что-нибудь понадобится. Любая помощь.
Та закивала и одновременно принялась махать руками, отказываясь от денег. Соня настояла. Наконец распрощалась уже окончательно и не без облегчения
Охранник смотрел с нескрываемым неодобрением, и она зачем-то решила оправдаться.
– Это была моя зарплатная карточка. Мои личные деньги…
Сопровождающий укоризненно покачал головой, показывая, что дело вовсе не в этом, но ничего не сказал.
Глава 17
Способность девчонки делать не то, что надо, просто поражала. Всего на полдня оказалась в свободном плавании – и вот, пожалуйста! И кто-то ещё будет говорить, что женщинам нужно давать свободу. Как же! Им дай – потом последствия расхлёбывать замаешься.
Глеб едва справился с желанием пойти и немедленно вправить девчонке мозги. А ещё лучше, приказать ей, чтобы не смела больше высовываться из дома, раз не умеет не нарываться на неприятности. А он был уверен, печёнкой чуял, что неприятностей куколка себе сегодня нажила. Весь его жизненный опыт и развитый за годы не самой безопасной работы инстинкт буквально кричали об этом.
Хорошо ещё, что догадался приставить к ней человека. Как чувствовал, что лишним это не будет. Хотя что тут чувствовать – достаточно помнить, о ком идёт речь. Девчонка-то с самого начала была проблемной!
Пожалуй, её желание повидаться со своей никчёмной мамашей – ещё полбеды. Глупость, конечно, но не критичная. Однако чем надо было думать, чтобы совать той деньги?! Пусть Глеб никогда не видел Галину лично, но рассказов Сони о прошлом было вполне достаточно, чтобы понять – её мамаша явно не та женщина, которая способна что-то делать с умом. Нет никаких сомнений, что её благоверный так или иначе узнает о полученной сумме. Придёт к выводу, что падчерица теперь богата. И досягаема – вон, сама идёт на контакт, и искать не надо! Что он после этого захочет предпринять – большой вопрос.
С одной стороны, недавно обретённая инвалидность должна бы научить, что от Сони лучше держаться подальше. Но с другой, жажда мести или наживы зачастую оказывается сильнее осторожности. Ещё братец этот как-то подозрительно в правильное время возник. Аккурат когда родственничек в коляску сел. Раньше не нужен был, а теперь что?
Если бы не нужно было ехать в аэропорт встречать друга с семейством, Глеб всё-таки устроил бы маленькой дурёхе нагоняй. А так только охране приказал на будущее докладывать о её планах сразу, а не отчитываться постфактум, и больше не возить никуда без особого разрешения.
В машине не выдержал, после недолгих приветствий и дежурных вопросов поделился с другом своим негодованием, а заодно и идеей посадить девчонку под замок – для её же безопасности.
Ветров слушал, казалось, с пониманием, а вот его супруга, возившаяся с детьми на заднем сидении и до этого не проявлявшая к разговору явного интереса, не упустила возможности вставить комментарий.
– Мы ещё не знакомы, а я ей уже сочувствую. С такой защитой и врагов не надо. Ты ещё для неё башню не построил в чаще леса? Ну там, без окон, без дверей…