Недруг
Шрифт:
Как раз-таки Грета убедила меня пойти работать на кормозавод много лет назад, и я все еще там работаю. Очень хорошо помню этот момент. Она не заставляла. Мы заговорили о работе вскоре после того, как поженились. Если бы она приказала устроиться на работу, кто знает, может, я бы не послушал. Сделал бы наперекор. А так я поделился, что познакомился с мистером Флаурсом, владельцем мельницы, и он предложил мне работу. Мы обсудили, подходит ли мне эта работа и подходящий ли момент.
– Предложение неплохое. Стабильная физическая работа, да и
Мы лежали на траве, в прохладной тени.
Ага, сказал я.
Мы лежали на спине, заложив руки за голову, и смотрели в небо, соприкасаясь только ступнями.
Говорили о всякой всячине, но в основном о будущем, что с нами будем через много лет. Нам нравилось думать о том, что еще не случилось, а не о том, что произошло.
– Тебе нужна работа. Но принимать решение должен ты сам, – сказала она. – Если во всем полагаться на других, хорошим это не закончится. Так что выбор за тобой, а не за мной.
Вот как тогда протекали наши беседы. Диалогами. Мы открывались друг другу. Интересовались мнением. Поддерживали.
Что бы ты сделала на моем месте? Спросил я.
– Я бы согласилась на работу. Честный труд, достойная зарплата. Хороший опыт. Но вообще-то неважно, что бы я сделала. Не мне предложили работу. Задай себе вопрос: чего я хочу?
В каком смысле? Уточнил я.
– Еще раз. Задумайся, чего ты хочешь?
Тогда я поцеловал ее. Она закрыла глаза. Я могу представить этот момент во всех красках, когда пожелаю, и прокручиваю его снова и снова. Думаю, именно про такие детали Терренс и спрашивал. Но рассказывать ему про это воспоминание не буду. Не хочу.
Всем, что сейчас имею, – работой, домом, жизнью – я обязан жене. Абсолютно всем. Я тот, кто я есть, благодаря Грете. Надо помнить об этом. И никогда не забывать. Временами она бывает странной, раздражительной, непредсказуемой, а в последнее время еще и замкнутой. Но она поддерживала меня во всем. Вот для чего нужны отношения: для взаимной поддержки и принятия. Никто не понимает меня так, как она. А это что-то да значит.
Для меня это самое главное.
Очередная бессонная ночь. Во всяком случае, для меня. Полагаю, этого и следовало ожидать. Когда я открываю глаза, Грета уже бодрствует. Она лежит на боку и смотрит на меня. Прошло больше недели с последнего приезда Терренса.
– Сегодня будет еще жарче, – говорит она. – Ты как? Не беспокоит? Спать не мешает?
Жара, ты имеешь виду? Спрашиваю я.
– Ага.
Я перекатываюсь на спину, опускаю ноги на пол и встаю. Потягиваюсь, дважды прокашливаюсь. Я рад, что она говорит, задает вопросы. Приятная перемена. Как в старые добрые времена.
Чувствую, что душновато, отвечаю я. Как и ты, прогноз знаю, но вообще-то уже привык. Здесь всегда жарко. Мне не мешает. Чем больше думаешь о жаре, тем сложнее ее выносить.
– Тебе здесь нравится?
Я оборачиваюсь. Она все еще смотрит на меня.
Конечно.
– Да, дом. Но ты здесь счастлив?
Почему ты спрашиваешь об этом, Грета? Конечно, я счастлив. А ты?
– Джуниор, ты на все готов ради меня?
Что? Спрашиваю я.
Я и так ее слушал, но теперь я весь внимание.
– Люди вообще когда-нибудь задаются вопросом, зачем они женятся? Что я для тебя значу? А мы? Кто я для тебя?
Ты – моя жена. Мы вместе живем. Может быть, я не понимаю вопроса.
– Расскажи о нашей свадьбе.
Серьезно? Из всех вопросов, что она могла задать, она выбрала этот. Я чувствую облегчение. Как будто внутри открылся клапан. Я знаю ответ на этот вопрос. Воспоминание такое четкое.
Замечательный был день, говорю я, усаживаясь обратно на кровать. Я часто о нем думаю. Я все-все могу тебе про него рассказать.
Грета никак не отзывается на мои слова. Вместо этого она смотрит на меня. Я отвожу взгляд.
– Я ведь могу всем с тобой поделиться, да? – спрашивает она.
Да, конечно.
Грета никогда не была особенно разговорчивой, и если у нее возникает желание, то, я считаю, лучше ее поддержать. Особенно сейчас.
Ты хочешь поговорить об OuterMore и моем отъезде, я прав?
– Нет, не об этом. Не хочу об этом. Хочу поговорить о нас.
Думаю, у нас все хорошо, говорю я.
– Послушай, – она касается моей руки. – Я просто хочу поговорить, хорошо? Я не жду от тебя ответов или какого-то решения. Мне просто нужно выразить, что чувствую.
Не думаю, что так стоит вести разговор, но все же согласно киваю. Если она думает, что это поможет, надо дать ей попробовать.
– Мы женаты уже семь лет. Кажется, долго, но на самом деле нет. Я знаю, все изменилось с тех пор, как два года назад к нам приехал Терренс, но я все чаще задумываюсь о том, что было до его приезда. Звучит так, будто в прошлом случалось что-то страшное или серьезное. Но нет, ты никогда не поднимал на меня руку, не изменял. Не подумай, я тебя ни в чем не обвиняю и не осуждаю. Я думаю о нас, о наших отношениях и о нашей жизни здесь, в глуши. Иногда задаюсь вопросом, что из себя представляет город и как там живется. Я ведь нигде не была. Мысль о поездке пугает и волнует меня, и я знаю, что ты точно никогда не захочешь посетить город. Раньше я с тобой этим никогда не делилась, потому что мне трудно поднимать такие темы. Но, если честно, так приятно выговориться.
Все время она разглядывала свои руки, обращалась к ним, но теперь подняла голову и смотрит на меня.
Тебе не понравится город, Грета, говорю я. Там шумно, грязно, куча людей вокруг. А здесь все родное. Нет, я понимаю, иногда помечтать можно. Это нормально. Но жить там? Тебе точно не по душе такое. Здесь ты в своей стихии. Здесь твой дом.
Сначала она ничего не отвечает. По выражению лица непонятно, о чем она думает.
– О чем ты больше думаешь, Джуниор? О прошлом? Или о будущем?