Неестественный свет
Шрифт:
Опустив ресницы, графиня положила голову мужу на грудь, а он снова обнял ее.
У Элпью уже не было сил смотреть. Что нужно этому жуткому коротышке?
— Какое у тебя тут уютное гнездышко, моя дорогая. — Питер похлопал графиню по спине. Элпью заметила, как он подмигнул Годфри. — Думаю, живя здесь все вместе, мы здорово развернемся.
— Простите, миледи, — не вытерпела Элпью, — но у меня есть еще дела касательно нашего сегодняшнего расследования. Могу я вас оставить до завтра, мадам?
Графиня оторвала голову от мужниной груди.
— Но, Элпью, разве ты не останешься
Элпью направилась к двери.
— Уверена, для этого у нас еще будет достаточно времени. Но сегодня я должна…
Сэр Питер прищурился и поднял бровь.
— А что это у вас за дело?
Не дав графине ответить, Элпью почти закричала:
— Мы раскапываем что-нибудь порочащее Роберта Смита, этого поборника морали, скрывающего свои гнусные пристрастия.
— А, старина Боб Смит! — хмыкнул сэр Питер. — Вам следовало обратиться ко мне. У меня на него досье длиной с твою руку.
— Я бы хотела завтра на него взглянуть. — Элпью со злостью посмотрела через кухню на Годфри, который безмятежно улыбался, глядя в огонь. Как он мог нанести им такой удар? — Но сегодня, — сказала Элпью, — мне нужно сделать еще одно дело. — Она придерживала открытую дверь. — Я переночую у подруги и приду к вам утром, миледи.
Графиня даже не посмотрела в ее сторону. Она была в раю и не нуждалась ни в чьей компании. Сэр Питер с саркастической улыбкой махнул Элпью, отпуская ее. Он ясно дал ей понять, что рад ее уходу, чем едва не вызвал у нее искушение остаться.
Накинув плащ и обмотавшись шарфом, Элпью вышла из дома и побрела по Джермен-стрит, прокладывая путь сквозь непроницаемый туман. В это время ночи она могла подумать только об одном месте, где можно было найти убежище — о ла-бораториуме Бо Уилсона. По крайней мере, она была уверена, что Бетти не спит. Она даже могла бы помочь девушке в ее опытах. Но как бы ни обернулось дело, там было тепло, и ей наконец удалось бы немного поспать, свернувшись калачиком на одеяле.
Когда она миновала Лестер-Филдс, ее неожиданно скрутил приступ голода, поэтому она задержалась на площади Ковент-Гардена, где перекусила, купив еды у уличного торговца, прежде чем пускаться в путь по опасным переулкам «Эльзаса».
Пересекая Солсбери-Корт, Элпью сообразила, что, должно быть, уже значительно больше часа ночи. Она шагала, стараясь чувствовать себя смелой, потому что была уверена: как чувствуешь себя, так и выглядишь. Она была, как ни странно, даже рада туману, который этой ночью служил ей защитной оболочкой. В дверях вдоль узких улочек «Эльзаса» маячили все те же расплывчатые фигуры, она слышала те же выкрики и стоны, доносившиеся из треснутых окон и темных вонючих проулков, но их приглушал туман.
Она уже приближалась к переулку, где находился лабораториум Бо, когда увидела нечто, плывущее ей навстречу, как огромная сияющая бабочка. Вот только топот бегущих ног никак не вязался с представлением о порхающем мотылке. Светящиеся пятна разделились на две части, будто бабочка развела крылья. Элпью затаилась. Торопливые удары ног сотрясали каждый камень мостовой, на которой она стояла, затем на одно мгновение перед ней вынырнула
Когда она поднялась, мужчина исчез. Туман приглушил звук, и человек словно растворился во мраке, оставив в воздухе отчетливый запах. И запах этот удивительно не вязался с таким простонародным, зловонным местом. Фиалка, ландыш и мускус. Как в театре «Линкольнз-Инн». Запах, щекотавший ей ноздри, живо напомнил Элпью о том дне, когда они сидели в театральной ложе.
От страха у Элпью перехватило дыхание, а сердце заколотилось. Она мгновение постояла, восстанавливая дыхание, прежде чем поспешить в лабораториум.
К ее удивлению, несмотря на холодный весенний туман, дверь в подвал была приоткрыта. Элпью толкнула ее и осторожно спустилась вниз. Комната была ярко освещена.
И весь этот свет шел от большого яркого пятна в углу, рядом с печкой.
— Бетти? — Элпью осторожно сделала шаг.
Подойдя к источнику света поближе, она поняла, что это такое.
Обнаженное тело Бетти было пристроено у стены в полусидячем положении, голова безжизненно скатилась набок. Хотя в груди у девушки зияла рана от кинжала, самым примечательным было не это. С головы до пят Бетти была обмазана фосфором.
По искаженному лицу было ясно, что в последние минуты жизни Бетти претерпела ужасные мучения. Девушка была мертва.
Элпью нагнулась и неудержимо трясущимися руками закрыла несчастной глаза. В центре комнаты на полу кучей лежала одежда. Стыдливости ради Элпью прикрыла ею тело, и комната сразу погрузилась в темноту, светилась только рука, торчавшая из-под неловко наброшенного платья. Элпью, спотыкаясь, приблизилась и носком башмака запихнула ее под одежду.
Потом, по-прежнему едва дыша, она зажгла несколько свечей на рабочем столе.
Элпью и графиня ушли отсюда более двух часов назад. И поэтому она начала обход лабораториума в поисках происшедших за это время перемен, все время стараясь держаться спиной к трупу.
Самой страшной и самой очевидной переменой оказалась сама Бетти, превратившаяся в наскоро прикрытый одеждой труп. Рядом с тем местом, где Элпью нашла кучку одежды, стояла большая миска с жидкостью молочного цвета, пахнущей мылом. Элпью окунула в нее палец. Теплая. Должно быть, Бетти мылась, когда ее уединение нарушил тот, кто сотворил это немыслимое злодеяние. Элпью судорожно глотнула воздуха. Ее рассудок отказывался воспринимать случившееся.
Пройдя в дальний конец подвала, она осмотрела книжные полки и ряды банок. Все выглядело совсем как раньше.
На полу разлита вода. Наверное, выплеснулась из сосуда, в котором получали фосфор, когда убийца вывернул содержимое реторты на Бетти. Сама реторта лежала перевернутая рядом с телом, капли из нее медленно стекали на каменные плиты пола.
Не в силах унять сотрясавшей все тело дрожи, Элпью села в кресло. Затем вскочила и подбежала к рабочему столу. Где книга записей? Она оглядела полки, высматривая приметный шагреневый корешок. Ни на столе, ни на полу ее не было.