Неформальные отношения

Ван Дайкен Рэйчел

Я рассмеялся. Я ничего не мог с собой поделать.

— Серьезно?

Настала его очередь выглядеть взбешенным.

— Возможно, вы этого не понимаете, потому что вы не играете в команде, но он — мой брат. Я истеку кровью ради него. Я буду воевать за него. Я умру за него. — Я и не осознавал, насколько правдивы мои слова, пока они не слетели с моих губ. — Так что, да, черт возьми, я на его стороне. Я был бы плохим членом команды, если бы не стал этого делать. Точно так же, как Джекс будет стоять рядом с ним, а Эллиот — рядом с Джексом. Именно

так поступает команда. Мы побеждаем вместе. Мы проигрываем вместе. А теперь… — я стиснул зубы, — надеюсь, это все?

Выражение Джексона изменилось на сто восемьдесят градусов.

— Приятно это слышать, Миллер. — Его улыбка была широкой, дружелюбной. — Именно этот ответ я и хотел услышать.

— Вот дерьмо, — выдохнул Санчес. Я чувствовал, как потеет его рука. Либо так, либо потели мои пальцы.

— Вы оба можете идти, — Джексон оскалился еще шире.

Когда мы вышли на автостоянку, Санчес покачал головой и оглянулся на здание.

— Какую гребаную джедайскую хрень нас только что заставили пройти? Скажу одно, если он еще раз обратится к Эм, как к лишнему багажу, я точно отправлюсь в тюрьму.

— Честно говоря, я удивлен, что ты не перепрыгнул через стол и не врезал ему по роже, — признался я.

— Я и хотел… — Санчес тряхнул руками и выудил ключи из кармана. — Вот только какой-то хер мне этого не позволил.

— Ха-ха, — закатил глаза я. — В следующий раз я просто позволю тебе уничтожить твою карьеру, окей?

— Ты говорил серьезно насчет всего этого дерьма? — Санчес уставился на ключи в руке и снова посмотрел на меня. — О том, что истечешь кровью? Что будешь воевать?

— Санчес, если ты меня обнимешь, то клянусь, я тебя убью.

Он откинул голову и засмеялся, а затем сделал что-то совершенно неожиданное.

Этот ублюдок и правда меня обнял.

А я обнял его в ответ.

— Вот это… — он шлепнул меня по заднице и побежал, — … был наш особенный момент, Миллер!

— Ах, ты мелкий говнюк!

Он открыл свою машину, запрыгнул внутрь и завел, а затем опустил в окно.

— Серьезно, спасибо, что помог мне сохранить хладнокровие.

— Угу, ну, думаю, мы оба знаем одну девушку, которая рассчитывает на тебя.

Лицо Санчеса смягчилось.

— О, да.

— Чувак, вали отсюда, пока не начал плакать, — поддразнил я.

Он показал мне средний палец и поднял стекло, а я улыбался весь путь к своей машине.

Глава 39

ЭМЕРСОН

Я приехала домой, чтобы взять больше одежды и проверить папу. Еще мне нужно забрать ноутбук, чтобы я могла провести кое-какие занятия. Папа сказал, что у него все хорошо, но я почувствовала себя виноватой в тот момент, когда его глаза загорелись, когда он меня увидел.

Я проводила практически все свое время на тренировке, за работой или с Санчесом. Я каждый день проведывала папу, но понимала, что все уже не так, как раньше. Сообщения Конни помогали, да и папа

постоянно присылал сообщения о том, чем занимался, хотя все его сообщения были несвязными и не имели смысла.

Я открыла рот, чтобы извиниться, но папа заговорил первым:

— Я тут кое о чем подумал.

— Да? — Я была почти за дверью. — О чем?

— Наверное, пришло время, когда тебе следует найти свою собственную квартиру, — улыбнулся он. Это была одна из его старых улыбок, из тех, которыми он улыбался до своей болезни.

И мне захотелось расплакаться.

У него был один из хороших дней. Это означало, что он понимал, сколько мне лет, и что я жила с ним, потому что не могла вынести того, чтобы он был один.

— Я подумаю об этом, — солгала я. Я боялась, что если перееду к Санчесу, то это расстроит папу, ухудшит его состояние. Хотя, на самом деле, во время приступов он едва замечал, что меня нет рядом.

— Эмерсон. — Он произнес мое полное имя. Вот черт!

Я повернулась на каблуках и посмотрела ему в лицо.

— Да, пап?

— Я горжусь тобой. Ты это понимаешь, верно?

— Папа. — У меня сдавило в горле. Я смогла лишь кивнуть и прошептать: — Спасибо.

— Он хорошо к тебе относится? — спросил он. — Тот парень, который позволил мне обыграть себя в шашки?

— Да. — Я застенчиво улыбнулась. — Он очень хорошо ко мне относится. — Мои мысли ушли на опасную территорию — на территорию любви, на территорию, где Грант доминировал во всех отношениях.

— Я это вижу. — Папа поцеловал меня в лоб. — Я хочу, чтобы ты была счастлива, девочка. И думаю, он делает тебя счастливой, я не видел, как ты улыбаешься с… — его улыбка исчезла, — с Миллером Квинтоном.

Впервые за многие годы, когда папа произнес его имя… боли не было. Не было тоски. Не было гнева. Не было боли из-за потери моего лучшего друга и моего нерожденного ребенка. Память об этих чувствах была, но Миллер и Санчес помогли мне объединить все части, которые когда-то были сожжены, и вдохнули в них новую жизнь. Санчес — своей любовью, а Миллер — своей дружбой, которой, я точно знала, буду дорожить всю оставшуюся жизнь.

— Вообще-то, мы с Миллером снова друзья. — Не знаю, почему мне было необходимо рассказать папе то, что, как я знала, через несколько минут или часов тот, скорее всего, забудет, но он был такой же важной частью того, что случилось с Миллером, что мне казалось несправедливым не рассказать ему, чем все закончилось. — Он играет за «Смельчаков».

— Черт возьми! — улыбнулся отец. — И все хорошо? Расскажи мне все! — И вот так, все поведение папы изменилось. — Давно он в команде? Какая у него статистика?

Десять минут.

Мне подарили десять минут с папой, которого я знала.

С прежним папой.

С тем, который запоминал футбольные факты и каждый год обыгрывал меня в фэнтезийном футболе.

С папой, который любил футбол почти так же сильно, как и я.

С папой, который поддерживал меня, когда я потеряла ребенка.