Нефрит. Огонь. Золото
Шрифт:
«Дыши, черт тебя подери». Быстро хватаю ртом воздух. Зрение постепенно проясняется, и я различаю мужчину, облаченного в сияющие доспехи желто-малинового цвета. Это цвета Ши. Стражник. Да не абы какой, а, исходя из покроя формы, лейтенант, не меньше.
Одним движением он разрубает связывающие мои запястья веревки, и я принимаюсь тереть саднящую кожу. Зачем стражнику понадобилось останавливать повозку священников? И чего от меня хочет дворец? Я тяньсай. Убийца. Возможно, в столице меня будут судить. Или, скорее всего, заживо сгноят в
– Вставай, – велит лейтенант, при этом голос его совсем не груб. У него приплюснутый нос, который, по всей вероятности, не раз ломали, а лицо испещрено шрамами.
Видя, что я и в самом деле не способна передвигаться самостоятельно, он поднимает меня с пола повозки и осторожно – вот уж не ожидала! – усаживает на мягкую траву.
Трава.
Вокруг меня все зеленеет, кое-где даже мелькают радостные желтые всполохи. Мы находимся посреди бескрайних полей, вдалеке виднеются высокие деревья. В воздухе разлит аромат цветов, легкий ветерок ерошит выбившиеся прядки волос. На мгновение кажется, что я снова оказалась во сне. Или умерла. Уж слишком здесь спокойно и красиво.
В следующий миг я замечаю две дюжины вооруженных стражников, стоящих на изготовку.
Никакой это не сон, всего лишь смена тюремщиков.
На этот раз мешок мне на голову не надевают и руки не связывают, но сопровождающий меня к экипажу лейтенант крепко сжимает рукоять меча. Прекрасно понимаю, что стражники расстреляют меня из луков, вздумай я сбежать.
– Забирайся внутрь.
Мне кое-как удается сесть в экипаж, неуклюже плюхнувшись на мягкое сиденье. Лейтенант устраивается напротив, отдает приказ, и лошади пускаются галопом. От быстрой езды поле превращается в размытое пятно. Я удивляюсь такой скорости.
– Кто вы такой? – хриплым, лишенным почтительности голосом спрашиваю я. Вообще-то, мне, девчонке-крестьянке, следует выказывать ему, военному, куда больше уважения, но меня мучит жажда, а тело горит словно в лихорадке.
Удивительное дело, он улыбается и на миг становится мальчишкой, каким был когда-то, до того, как военные тяготы закалили его характер.
– Я лейтенант Бао, – представляется он, слегка склоняя голову, и я киваю в ответ. – Меня назначили сопровождать тебя в императорский дворец. В столицу прибудем примерно через две недели.
– Дворец? Зачем меня везут во дворец?
– Мне приказано доставить тебя в целости и сохранности. А что уж там главный министр будет с тобой делать, меня не касается.
– Главный министр?
– Главный министр Чжао Ян, бывший главнокомандующий имперской армией и наш военный министр.
Лейтенант передает мне бурдюк с водой. Я осушаю его до дна, выпиваю все до последней драгоценной капли и утираю подбородок рукавом.
– Что понадобилось от меня военному министру?
Лейтенант Бао проницательно смотрит на меня, и я утверждаюсь в мысли, что он не из тех, кто слепо исполняет приказы. За нахмуренными бровями скрывается острый ум.
– Ты наделена магией, не так ли? – интересуется он.
Нет смысла отрицать очевидное, поэтому попытаюсь выведать у него хоть какие-то сведения.
– Магия в Империи запрещена, ею могут пользоваться только священники Дийе. Меня должны казнить. Так зачем же ты, лейтенант, везешь меня во дворец?
– Наш
«Возможно, не будь мы такими кровожадными, другие государства оставили бы нас в покое», – думаю я, но благоразумно оставляю эти соображения при себе.
– Империи нужна помощь, – будничным тоном произносит лейтенант Бао. – Мы в постоянном поиске талантов.
– Талантов? Почему бы вам не велеть священникам перестать убивать тяньсай? Ведь они обладают магией, – выпаливаю я, не в силах сдержаться, и тут же вжимаюсь в спинку сиденья, уверенная, что получу по губам за такую дерзость.
Но лейтенант лишь смеется.
– Радуйся, что я не священник. Иначе тебе пришлось бы отвечать за свои слова. – Я опускаю глаза в пол, притворяясь пристыженной, а сама раздумываю, может ли быть такое, что Бао тоже терпеть не может священников? – Полагаю, это твое, – добавляет он, вкладывая мне в ладонь какой-то холодный предмет. Мой нефритовый перстень. Наверное, забрал у священников, которые, в свою очередь, отняли его у меня. Я сжимаю в руках единственное напоминание о доме. На глаза наворачиваются слезы, но мне удается сдержать их.
– Спасибо.
У меня еще очень много вопросов, но одного взгляда на Бао достаточно, чтобы понять: лучше попридержать язык. Явно не намеренный продолжать разговор, он снова принимает вид сурового воина.
Я смотрю в окно экипажа, жадно разглядывая местность, где бурлит жизнь. Все здесь настолько отличается от привычных иссушенных деревень, что я глаз не могу оторвать от этого дива. Только вот за удивлением скрывается тревога. Что меня ожидает в столице? Бао не обращается со мной как с преступником, приговоренным к смерти за совершенное убийство. Означает ли это, что можно не беспокоиться о благополучии амы? Что священники ее не обидят? Если я чему и научилась, так это доверять своим инстинктам, а сейчас они твердят, что что-то не так. Но что именно, я понять пока не в силах.
Одно мне известно наверняка: я нужна им живая, так что следует извлечь из этого как можно больше пользы для себя.
Неотличимые один от другого, дни тянутся однообразной чередой. Стражники продолжают держаться от меня на расстоянии десяти шагов. Это правило не распространяется только на лейтенанта Бао, который приносит мне еду. К сожалению, он по-прежнему неразговорчив, так что узнать у него ничего не удается.
Я подумываю о том, чтобы сбежать. Однако меня везут окольными путями, не проходящими через населенные пункты, к тому же мы часто двигаемся и по ночам. По солнцу я определила, что мы направляемся на северо-восток, но понятия не имею о своем нынешнем местонахождении. Траченные молью географические карты, которые попадались мне на глаза в Шамо, не дали представления о протяженности и размерах Империи. Да и от стрел стражников мне вряд ли удастся сбежать.