Нефритовый Глаз
Шрифт:
Мэй решила, что в первую очередь нужно разыскать продавца чаши.
Она открыла дверь и позвала:
– Гупинь, зайди, пожалуйста!
Когда секретарь вошел, Мэй жестом пригласила его сесть на диван.
– Что тебе известно о поезде Лоян – Пекин?
– Много чего известно! Я на этом поезде в столицу приехал! Ходит раз в сутки. Прибывает в Пекин на Западный вокзал в пять тридцать утра. Отлично помню, будто это случилось только вчера! Я приехал в феврале, сразу после Нового года. [4] Когда поезд подошел к платформе, стояла такая темень, что пришлось
4
Имеется в виду китайский Новый год.
– А если бы у тебя в Пекине не было знакомого из соседней деревни, где бы ты остановился?
– Скорее всего в какой-нибудь дешевой гостинице возле вокзала. Многие приезжие так и делают. Еще в Пекине можно переночевать в чьей-нибудь квартире всего за пятнадцать юаней. Конечно, сдавать комнаты запрещено, поскольку собственниками квартир являются организации, в которых работают жильцы. Но люди все равно сдают – деньги нужны.
– Гупинь, я разыскиваю человека, приехавшего в Пекин из Лояна две недели назад, чтобы продать ценный старинный предмет. Пока у меня есть только описание его внешности. Сначала он мог остановиться в привокзальной гостинице, как ты предположил, но сейчас, я уверена, его там уже нет. Ему удалось сбыть свой товар и разбогатеть.
– Но кто-то на вокзале или в прилегающем районе может помнить его, – снова предположил Гупинь. – Какая-нибудь официантка или работники гостиницы. Они даже могут знать, куда он переселился.
Мэй молча обдумывала его слова.
– Мне кажется, стоит навести справки в камере хранения вокзала, в отделении ценного багажа, – добавил Гупинь. – До продажи ему требовалось оставить товар в надежном месте. Он же не дурак тащить его с собой в эти сомнительные частные гостинички – там всякого сброда хватает!
– Пожалуй, ты прав, – решительно произнесла Мэй. – Начну-ка я с вокзала!
– Хотите, я с вами поеду? – вызвался Гупинь. – Одной вам там будет небезопасно, особенно в темное время суток. У вокзала вечно ошиваются всякие урки – и приезжие, и местные.
– Спасибо за заботу, Гупинь, но, думаю, на этот раз справлюсь сама. Иногда люди более откровенны с женщиной, если ее не сопровождает мужчина.
Отказ сильно огорчил Гупиня, он даже голову повесил. Охватившее его радостное возбуждение мгновенно улетучилось.
– Не расстраивайся, еще поработаем вместе, – утешила Мэй. – До завтра!
Глава 16
Смеркалось. Большой город готовится сбросить с себя напряжение рабочего дня. С улиц разошлись по домам дети, наигравшись за день в карты и футбол. Там их ждали с ужином. Из полуоткрытых кухонных окон разносились зазывные ароматы бабушкиной стряпни.
Наступил самый подходящий момент для телефонных звонков.
Трубку
– Ах, Мэй! – воскликнула она и вздохнула: – Бедная деточка! Как ты? Вся испереживалась, наверное! Твой дядя Чэнь только что вернулся из госпиталя. Похоже, Лин Бай постепенно идет на поправку. Не позволяй надежде умереть в твоем сердце, слышишь?
Трубку взял дядя и вкратце поведал Мэй о состоянии матери.
– Спасибо вам, что навестили ее, – поблагодарила Мэй. – Надеюсь тоже вырваться к ней завтра.
– Там все в порядке, не беспокойся. Как прошла твоя встреча с Пу Янем? – Дядя Чэнь понизил голос. – Тебе удалось что-нибудь выяснить?
– Я как раз звоню вам, чтобы рассказать, – ответила Мэй. – Пу Янь слышал, что чашу продали перекупщику на антикварном рынке на Люличане. Я туда ездила и разговаривала с владельцем лавки, который помнит человека, пытавшегося сбыть ему чашу. Тот приехал из Лояна, как вы и предполагали. К сожалению, кроме описания внешности, больше о нем ничего не известно.
Перекупщика зовут Папаша У – о-очень неприятный тип! Я проследила за ним до «Люфтганзы», где он встретился кое с кем. К сожалению, у меня не было возможности наблюдать за ними и дальше, но я записала номер автомобиля и попросила приятельницу из госавтоинспекции найти мне данные на владельца. У меня есть весомые основания полагать, что наш человек из Лояна все еще в Пекине. По мнению Пу Яня, за ритуальную чашу он выручил большие деньги – сорок тысяч юаней! Слишком велик соблазн пожить в столице на широкую ногу.
– Но как ты собираешься искать его? В Пекине десять миллионов жителей! – озабоченно спросил дядя Чэнь.
– Вернусь к отправной точке – Западному железнодорожному вокзалу Пекина. У вас нет каких-нибудь гуаньси, на которых мне можно сослаться? Желательно начальника, чем главнее, тем лучше.
– Когда ты хочешь туда поехать?
– Сегодня вечером. Лучше поспешить. От брошенного нами камешка по воде пошли круги. Можем вспугнуть рыбку.
– Мне надо позвонить кое-куда, – сказал дядя Чэнь. – Ты где сейчас?
– В агентстве.
– Я тебе перезвоню!
Через полчаса в кабинете Мэй зазвонил телефон. Она взяла трубку, записала информацию на листке бумаги, сложила его и убрала в бумажник, который спрятала в черную нейлоновую сумочку вместе с газовым баллончиком с перцовой смесью и маленьким фонариком. Убедившись, что мобильный телефон полностью заряжен, Мэй повесила сумочку на плечо и вышла из кабинета.
Ветер стих. Облака скучились в толстое, теплое одеяло. Зажглись фонари, осветив территорию пекинского Западного железнодорожного вокзала – недавно построенного здания в виде старинных городских ворот с четырьмя башнями-пагодами. На привокзальной площади прибывшие пассажиры дожидались автобусов, сидя на чемоданах. В толпе прохаживались продавцы еды и выкрикивали:
– А вот пироги! Кому пироги? Горячие пироги!
В здании вокзала только что сошедшие с поездов провинциалы восторженно дивились на великолепный архитектурный декор. Из громкоговорителей звучали объявления о посадках, прибытиях, потерявшихся детях и встречающих взрослых. Повсюду сновали кочующие в поисках работы транзитники с котомками за плечами. В сияющих белизной залах ожидания семьи подкреплялись поджаркой с рисом из картонных коробочек. На длинных скамьях спали как убитые усталые пассажиры.