Нефритовый кубок
Шрифт:
– А если Тархалл не придет первым? – здраво предположил киммериец. – Тогда никому ничего не достанется, так?
– Феникс не выиграет? – искренне засмеялись ярусом ниже. – Ну, повеселили! Эй, мальчик, коли не разбираешься в лошадях, то сиди, помалкивай и слушай умных людей!
– Вот именно, – поддержал неизвестного нахала Шетаси. – Выдумал еще глупость: Огонек не выиграет! Да как он может не выиграть, когда второго такого коня во всем городе… да что в городе! Во всей Заморе не найти! У него и возраст самый подходящий для скачек, и всадник, какого поискать!
– В Туране, говорят, с ними больше тягаться не рискуют, – насплетничали сверху. – Визирь Замбулы предлагал
– Я слышал, после нашего Приза они в Немедию надумывают податься, – донеслось откуда-то слева.
– Значит, Бельверус ждет сплошное разорение, – хихикнули справа.
Часто забил колокол. Кучки игроков, толпившиеся вокруг посредников, быстро рассеялись – кто вернулся на свои места на ярусах, кто ссыпался вниз, надеясь увидеть скачку поближе.
– Четыре круга с преградами и водными ямами, – уль-Айяз предвкушающе подался вперед, выбивая пальцами частую дробь по скамье. – Ну, только не подведи!
Из последнего восклицания Наставника следовало, что досточтимый Шетаси пожертвовал своими империалами в пользу безусловного победителя, Огненного Феникса. Наверняка так же поступил и Ши, на котором висит изрядная сумма невозвращенных долгов. «В следующий раз, – решил Конан, – надо будет самому попробовать сыграть. Вдруг получится?»
Гонг! Звонкое хлопанье открывающихся настежь дверец. Слитный глуховатый топот четырех с лишним десятков копыт. На трибунах даже не успели разобрать, кто захватил голову скачки, так быстро пронеслись мимо кони. Смачно хлюпнула вода во взбаламученной неглубокой яме, разлетелись грязные брызги, и кавалькада унеслась дальше, огибая плавный изгиб дорожек и приближаясь к следующему препятствию.
Хотя лошадям предстояло одолеть четыре круга, страсти разгорелись уже на первом. Вперед вырвался гнедой скакун, чей короткий хвост украшал пучок шелковых ленточек. Какое-то время гнедой (сидевший ярусом выше знаток сообщил, что жеребца зовут Упрямцем, а привезли его из Дарема, столицы соседней Коринфии) изо всех сил старался удержаться на первом месте, затем начал отставать, перейдя в замыкающие. Хваленый Огненный Феникс пока ничем особенным себя не проявил – как вполголоса пояснил Шетаси, такова всегдашняя привычка Тархалла. Пускай соперники выматываются, азартно оспаривая первенство. На третьем или четвертом круге Феникс, по виду которого почти невозможно предположить, будто он устал, начнет прокладывать себе дорогу к победе.
Как не хотелось Конану отвлекать Наставника, но любопытство и стремление узнать что-то новенькое оказались сильнее.
– Скажем, Феникс в самом деле такой несравненный, как о нем сплетничают, – начал он, дождавшись, когда лошади завершат второй круг пробега и удалятся от трибун. – Однако распоряжается-то им человек…
Шетаси презрительно хмыкнул.
– Ясно, к чему ты клонишь. Хорошее предположение, особенно для нашего развеселого городка. Только имеются кое-какие помехи. Для начала вспомним о законах чтимого всеми любителями и участниками бегов Аддаха Рабиля, коий шестой год является владельцем сего процветающего заведения. Рабиль, едва став хозяином Конного поля, заявил, что никаких мошенничеств с лошадьми он не допустит. «Никаких» – это, конечно, он хватил через край. Посредники на ставках хоть малость, да жульничают, и наездники, особенно у кого с золотишком туго или кто пожаднее, лошадей придерживают. Месьор Рабиль, когда узнает про подобных умников, гонит с Поля паршивой метлой, но всех
– Тархалл Неподкупный, – с ехидным смешком добавил сплетник сверху.
– Зачем ему брать чужое золото, когда у него своего завались? – согласился уль-Айяз. – Тархалл служит у Барча ит'Каранга, побочного сынка аграпурского градоправителя и на деньги этой лихой парочке плевать с высоких белых стен туранской столицы. У Барча полная конюшня отборных скакунов, Огненный Феникс, чистокровный саглави, которого за последние два года еще никто не обгонял, поэтому он и Тархалл могут позволить себе роскошь быть честными людьми.
– Вдобавок ит'Каранг помешан на лошадях и мечтает обзавестись коллекцией призов из всех стран Заката и Восхода, – присовокупил голос с верхнего ряда. – Туранские у него уже есть, заморийские скоро будут. С чем его и поздравляю.
Конан не выдержал и оглянулся – посмотреть, кто столь хорошо осведомлен о тайной жизни Конного Поля. Увидев, пожелал немедля провалиться сквозь землю и проклял себя за недогадливость. Ведь слышалось же в голосе нечто знакомое! Теперь сплетни разлетятся во всему кварталу Нарикано и окрестностям, а Ши придется срочно переезжать.
«С другой стороны, – попытался здраво рассудить киммериец, – на мне же не болтается вывески с надписью „Сыскная Когорта“! Знака человекоохранителя мне пока не выдали, а тот, который принадлежит Шетаси, спрятан. Мало ли с кем я могу водить компанию?»
Сидевший ярусом выше молодой человек принадлежал к семейству Тавилау, доводясь хитроумной Юнре одним из многочисленных сводных братьев или племянников. Злые языки поговаривали, что семье Тавилау пора присвоить звание шайки, ибо их расплодилось слишком много и каждый воображает себя умнее прочих. Заправляли среди Младших Тавилау Юнра и ее братец Адриеш, недавно вернувшийся из Аквилонии, где он успешно завершил обучение в Тарантийской Обители Мудрости. На совести Адриеша лежала идея создания «Вестника Шадизара», листка с изложением последних новостей и мнением Семейства по различным вопросам городской жизни. «Вестник» занимался тем, что изводил дознавателя Рекифеса упреками в бездействии, напоминал правящему Совету, что взяточники рано или поздно попадаются, высмеивал слишком прижимистых торговцев и вовсю наживал врагов.
К счастью, Тавилау-младший сделал вид, будто всецело поглощен созерцанием бегов и ему нет никакого дела до всяких там начинающих человекоохранителей.
Между скакунами, как раз вышедшими на третий круг, в самом деле развернулось нешуточное состязание. Феникс прибавил скорости, без труда пробившись в главенствующую тройку, на прыжке через яму оставил позади начавшую выдыхаться соловую кобылу и вклинился между двумя соискателями красной ленточки победителя. Справа от золотистого саглави тяжелым галопом шел массивный вороной жеребец, слева, отчаянно дергая головой, мчался серый в яблоках скакун офирской породы.
– Вороной – аренджунский Вояка, серого офирца кличут Летящей Стрелой, он наш, из Шадизара, – уль-Айяз незаметно для себя встал со скамьи, опомнился и торопливо плюхнулся обратно, невнятно бормоча: – Ах, как идут! Как идут, сынок! Сейчас он их обойдет! Ну, пошел же, пошел!..
Феникс, аккуратно подобрав длинные ноги под корпус, взмыл над очередным препятствием из ошкуренных жердей и словно завис на миг, давая восторженным зрителям полюбоваться собой. Приземлился, крутанув жестким хвостом и на малую долю обогнав пепельную Стрелу. Легким, привычным движением рванулся дальше – продолжить то ли бег, то ли полет, почти не касаясь земли…