Негасимое пламя
Шрифт:
Спящих с открытыми глазами оперативников взбудоражил надрывный писк диспетчерского телефона. Все мигом навострили уши, предвкушая проблемы. Сирена внимательно выслушала взволнованно стрекочущую трубку и сухо сказала:
– На входе беспорядки, сработал сигнальный контур. Просят кого-нибудь на задержание и допрос.
– Сань, сходи, – незамедлительно решил Харитонов. Это, надо думать, подразумевалось как наказание за утренний разговор.
Верховский покорно встал из-за стола. Прежде чем выйти из кабинета, он рекрутировал в помощники одного из рядовых; новобранец, обрадованный и напуганный одновременно, порысил следом за старшим на первый этаж. В вестибюле царил деятельный хаос:
Двое охранников с опаской косились на задержанного – мужичка средних лет, смирно сидевшего на потёртой банкетке. На вид лопух лопухом, но жизнь очень давно научила Ногтя не доверять внешности. Представившись привычной скороговоркой, Верховский вежливо поинтересовался, в чём дело. Рядовой взволнованно пыхтел рядом и не знал, куда приткнуть свои скромные таланты.
– Сигнальный контур сработал, – бесхитростно пояснил охранник и продемонстрировал полупрозрачный футляр для конфиската, кое-как перевязанный ленточкой с неактивной печатью. – Вот на эту фигню.
Задержанный растерянно улыбнулся – мол, вот ведь неувязочка, кто же знал, что так получится. Верховский забрал у охранника футляр с упомянутой фигнёй и строго глянул на её владельца – так, для порядка, чтоб не забывал, с кем имеет дело.
– Проводи в сто двенадцатую, – велел он рядовому. Тот с готовностью забренчал наручниками. Верховский повернулся к охранникам: – Кто проводил задержание, тоже попрошу.
Проследив, что все указания выполняются, Верховский замкнул печать – металлизированная бумага остро блеснула оранжевым – и спустил с футляра запутанные ленточные петли. Артефакт – явно не ширпотреб, что-то старое и вряд ли хорошо изученное – выполнен был в виде неброского колечка, успевшего к моменту зачарования потемнеть и покоробиться. Верховский осторожно поднёс к нему ладонь, улавливая отголоски токов в спокойном фоне. Как и следовало ожидать, наложенное леший знает когда колдовство не отличалось аккуратностью. Намешано всё подряд: чары удачи, защитные от слабой нежити, довольно ненадёжные сигнальные… Дремлющее проклятие, хитро связанное с памятью прикосновения. Должно быть, эту-то противоугонную систему и почуяли стационарные контуры. Такие штуки контроль вообще-то запрещает к обороту и свободному применению. Откуда обыватель её взял? Не в «Московском» же «цехе» подобное выкладывают на прилавки…
Помещения в коридорчике, опутанном защитными чарами и увешанном камерами, обитатели Управы звали между собой казематами. Надо думать, незаслуженно: здесь всё слишком на виду. Другое дело – помещения для предварительного заключения, упрятанные на нижние подвальные ярусы; если Феликс не врёт, то побывал он именно там… Но сейчас не до Феликса. Испуганному посетителю вполне хватило и здешних относительно дружелюбных стен: он сидел на жёстком деревянном стуле неестествеено прямо и затравленно озирался по сторонам, словно ему уже мерещилось небо в клеточку. Обыкновенный цивил, к которому впервые обратило строгий взор неумолимое правосудие. Прикрыв за собой бронированную дверь, Верховский без излишней спешки уселся за стол и взял из стопки чистый лист бумаги для пометок. Протокольный бланк уже лежал перед исполненным служебного рвения рядовым.
– Представьтесь, пожалуйста.
– Говоров Алексей Владимирович, – с готовностью отозвался задержанный и тут же нервно перевёл дух. – Я колдун десятой категории. Кольцо от родственницы досталось,
– Регистрационный номер?
– Ой… Э-э-э… Девяносто девять, ноль восемь, пятьсот двадцать четыре. Да, кажется, так.
Девяносто девятый год… Самый излёт контрабандистской вольницы. Тогда, пожалуй, наивной даме ещё могли втридорога впарить из-под полы сомнительную кодовскую поделку. А вот почему её не изъяли при передаче по наследству?.. Верховский не без злорадства сделал пометку в записях. Безупречный повод пожаловаться на контролёров; никто не посмеет сказать, что он сводит личные счёты.
– Вы знакомы с историей артефакта?
– Нет, – Говоров конвульсивно дёрнул плечом. – Получил и получил… По завещанию, всё как положено.
– Родственница была не кровная?
Этот банальный вопрос застал задержанного врасплох. Прежде чем отвечать, он порыскал взглядом по крашеным стенам, словно надеялся на подсказку. Неужто сам приморил старушку ради наследства? Ушлые колдуны иной раз отчебучивали и не такое…
– Не кровная, – признал очевидное Говоров. – Тёща.
А перстенёк таскает он. Верховский задумчиво покосился на артефакт, прикрытый прозрачным пластиком футляра. Мог неведомый контролёр так опростоволоситься? Если всполошились не слишком чуткие защитные чары, худо-бедно образованный маг точно должен был обнаружить вредоносное колдовство. Хотя оно ведь скрытое: сам Верховский обнаружил проклятие только потому, что ожидал найти что-то такое. Но почему тогда сработали контуры?
– Что случилось на входе? – спросил Верховский у маявшегося около двери охранника.
Тот неприязненно дёрнул плечом.
– Ну как… Я детектором проверил, смотрю – красным моргает. Что, спрашиваю, при себе? Он говорит – нет ничего, – здесь Говорову достался подозрительный взгляд. – Ну, я детектор показываю – как, говорю, нету ничего, если вот, горит? А он мне – не знаю да не знаю… Я говорю – то-сё, сейчас безопасность вызову, разберёмся, и тут вдруг контур.
– Вы пытались отобрать артефакт?
– Да ни в жизнь! – праведно возмутился охранник. – Я ж инструкции знаю, за что попало не хватаюсь…
Верховский перевёл взгляд на задержанного. Тот как-то нехотя кивнул.
– Ничего не отбирали. Я сам в футляр положил, когда… потребовали.
Ну ещё бы. Небось, не хочется под следствие по второй статье… Нет, дело, пожалуй, не в проклятии. Вот если артефакт резко и очень мощно сработал по прямому назначению – тогда головоломка складывается, но за каким лешим обывателю понадобился могучий заряд удачи?
И – округлое жало шариковой ручки замерло над исписанным листом – как именно эта удача сработала?
– Вы по какому вопросу пришли? – напрямик спросил Верховский, пристально наблюдая за задержанным.
– В правопорядок, оформить недвижимость, – нервно сказал Говоров. – По наследству.
– Тоже от тёщи?
– Да, – задержанный опасливо взглянул на футляр. – Ничего особенного, небольшая дача. Там живёт домовой, поэтому наше ведомство разбирается… Очень долго они почему-то… – он запоздало сообразил, что честить служащих правопорядка в его положении недальновидно, и поперхнулся окончанием фразы.
– Понятно, – протянул Верховский, имея в виду не столько услышанное, сколько несказанное. – Что подтверждает ваши права?
Говоров недоумённо вскинул брови. Безопасности должно быть глубоко фиолетово на какие-то там дачи, пусть там хоть десять домовых обитает. Верховскому и было фиолетово; его волновало, от чего сработал контур и чем это теперь грозит.
– Э-э-э… вот, – незадачливый наследник завозился, выкладывая на стол бумаги из тонкой папки. – Завещание… Медицинское заключение… Документы о родстве…