Негасимое пламя
Шрифт:
– На, развлекайся, – Лидия сердито выдвинула упрятанный за слоями защитных чар лоток для корма и переправила туда с десяток самых невезучих мышек. Интересно, кто-нибудь экспериментировал на них с вероятностями? – Будешь плохо себя вести – отправлю на ликвидацию, понятно?
Для выразительности она чиркнула ногтем по горлу. Тварь понятливо закивала и вплотную занялась мышами. Надо пнуть надзор, чтобы подкормили зверушек; с голодухи-то даже живой озвереет… Прикрыв за собой дверь лаборатории, Свешникова торопливо зашагала к лифтам. Раз уж она здесь оказалась, можно воспользоваться
Дверь одной из лабораторий приоткрылась, и из-за неё показался Чернов собственной персоной. Лидия замедлила шаг, не столько из вежливости, сколько от удивления. Она несколько недель не видела начальника воочию, и, похоже, прошедшие дни всерьёз его надломили. Что это с ним? Неужели каким-то образом задели последние нововведения?
– Здравствуйте, Игорь Константинович, – учтиво сказала Свешникова, отступая в сторону.
– Добрый день, – рассеянно отозвался начлаб. – Вы… тоже, да?
– Тоже что?
– Уничтожаете опытные образцы, – хмуро пояснил Чернов. Он вытащил из кармана замшевую тряпочку, снял с носа очки и принялся усердно их протирать.
– Нет, с чего бы?
Начальник уставился на неё непонимающим взглядом, потом сердито тряхнул головой.
– Ну да, конечно, ваше направление не сворачивают… Как это я забыл – вы у нас на особом положении…
Лидия недобро сощурилась. Хамить начальству нехорошо, но что поделать, когда человек так откровенно напрашивается?
– Прошу прощения?
– Ладно вам, не надо тут… делать вид, – Чернов поморщился, будто от зубной боли. – Все знают, что у вас есть влиятельные покровители. Мы отправимся собирать бутылки – вы продолжите занимать своё место.
– Вам не приходило в голову, что работа моей группы попросту несколько полезнее антинаучных теорий? – холодно бросила Лидия. – Может быть, наверху ознакомились с результатами исследований? Может быть, кому-то в Магсовете нужен реальный прогресс, а не чёрная дыра для денег?
Она, помнится, давным-давно жаловалась на начлаба Авилову. Тот сказал тогда, что самоуверенный некомпетентный индюк во главе исследований по ментальной магии безопасен для немногочисленных московских волхвов. Он что угодно может этим оправдать…
– С вами опасно вступать в дискуссии, коллега, – Чернов усмехнулся краем рта. – Вы ведь добьётесь признания вашей правоты.
– Факты – упрямая вещь, Игорь Константинович, – отрезала Свешникова. – Вы, будучи учёным, должны знать им цену. Как и взятым с потолка гипотезам.
– Очень точно сказано, Лидия Николаевна. Прошу меня простить – совещание.
Он не без шика развернулся на каблуках, взметнув полы лабораторного халата, и чеканным шагом двинулся к лифтам. Да уж, после такой беседы вместе им не работать… Если задуматься, в Управе её мало что
Тем более теперь.
В роскошно меблированный зал на тринадцатом этаже она входила размеренным шагом, не утруждаясь оглядываться на жадные глазки видеокамер. Некоторые из присутствующих приветственно кивали ей, некоторые всем своим видом выражали демонстративное равнодушие. Вяземский, подхватившись с места, выдвинул для неё кресло; Лидия благосклонно ему улыбнулась и опустилась в тесные велюровые объятия. Второй стол, расположенный в торце зала, всё ещё пустовал. Магсовет не считал нужным появляться заблаговременно.
– Добрый вечер, Лидия, – обратился к ней сидевший рядом Оленин. – Прекрасно выглядите. Как всегда.
– Благодарю, – Свешникова изогнула губы в холодной улыбке. Добрая половина людей в этой комнате – дармоеды и пустобрёхи, годные только создавать фальшивую телевизионную картинку поверх подлинного непроглядного мрака. Нужно почаще напоминать себе, что есть и другие, те, ради кого стоит терпеть этих. – Рада видеть вас в добром здравии.
– Ну что вы! Лёгкому недомоганию меня не свалить, – Оленин сверкнул белоснежными зубами. Зачем? И так понятно: первостатейный людоед. – Прошу вас, заверьте меня, что с вашим самочувствием тоже всё прекрасно! Без вас эти сборища теряют всю соль…
– Вам не о чем беспокоиться.
– Вы меня обнадёжили, – промурлыкал Оленин. Как пить дать, припас для неё какую-нибудь мерзкую словесную западню. – Как поживает ваш племянник? Надеюсь, не доставляет серьёзных хлопот?
Кое-кто из соседей навострил уши. Москва – большая деревня, что уж говорить о сообществе, в значительной мере замкнутом само на себя… Скормленная ему легенда, выставлявшая мадам Свешникову незаслуженно великодушной, благополучно расползлась слухами и домыслами, вызывая у кого умиление, у кого недоумение, а у кого и приступ низкопробной фантазии. Так и должно быть. Пусть выдумывают, в чём Лидия провинилась или с кем согрешила – лишь бы не копали в верную сторону.
– Умные люди всегда доставляют хлопоты, а дети, как ни странно, тоже люди, – она тонко улыбнулась и прибавила с изрядной долей искренности: – Последнее, признаться, стало для меня открытием.
Оленин холодно рассмеялся.
– Вы лукавите, Лидия!
– Все здесь присутствующие этим занимаются.
Сосед разинул было пасть, чтобы ответить, но пробежавший над собранием шепоток заставил его встрепенуться и жадно уставиться на неторопливо открывающиеся парадные двери. Двенадцать членов Магсовета деловито шагали через зал и устраивались на отведённые им места. Первые лица их маленького государства в государстве. Каждый из этих лощёных, элегантных, приятно улыбающихся мужчин поставил подпись под новыми пунктами третьей статьи. Каждый из них приложил руку к гибели бедняги Подлесного.