Негасимое пламя

Филлипс Патриция

— А мы уже собирались отправиться на поиски! — резко бросил Уолтер, с грохотом опуская на стол оловянную кружку.

— Леди Джессамин показывала мне книгу, которую ей подарил отец. Это настоящее сокровище.

— Ах, ее… никогда не мог взять в толк, что она в ней нашла? Романтический вздор, и ничего больше!

— Я не силен во французском, однако рисунки в ней удивительные! Такая книга — большая ценность, — заметил Рис.

Уолтер презрительно хмыкнул и взмахом руки велел сестре занять место за столом. Брат бросил на нее испытующий взгляд, по лицо Джессамин было невозмутимо — она

не собиралась поверять ему свои тайны.

Леди Элинед послала им очаровательную улыбку.

— Жаль, что вы задержались. Знаешь, Рис, мы тут скоро привыкнем обходиться малым, — сладко проворковала она, кивком указывая на густую похлебку, дымившуюся в миске. Толстые ломти хлеба и холодная баранина в подливе — вот и все, что подали к супу.

— А мне показалось, что вы решили воздержаться от обеда из-за боли в горле! — ехидно отрезала Джессамин. — Знай я, что здоровье так быстро к вам вернется, — приказала бы подать более плотный обед.

Даже Уолтер не выдержал и злорадно ухмыльнулся. Перехватив взгляд Джессамин, он чуть заметно с одобрением кивнул ей, прекрасно понимая, что сестра кипит от гнева. Да и его самого, признаться, уже изрядно утомили непрестанные жалобы этой дамы и ее завуалированные насмешки.

— Жаль, что я не позаботился предупредить вас о том, что ничто не способно удовлетворить леди Элинед, — равнодушно произнес Рис. — Даже когда вам кажется, что вы вырвали у нее победу, стоит только потерять бдительность, как она тут же меняет правила игры.

При этих словах за столом все засмеялись, молчала одна Элинед.

— Кстати, об играх, лорд Рис, вы умеете играть в шахматы? — поинтересовался Уолтер. Покончив с едой, он залил ее огромным глотком эля и отодвинул в сторону тарелку.

— Да… возможно, не так хорошо, как вы, милорд. В последнее время я мало практиковался.

— Ну, это мы увидим после того, как сыграем. А то Вильям Рис мне до смерти надоел. С ним невозможно играть — он помнит только одни и те же ходы, так что пропадает весь интерес.

Весь обед Элинед хранила гробовое молчание. Остальные женщины болтали между собой, даже не делая попыток заговорить с Джессамин. Уолтер полностью завладел вниманием Риса. Они говорили о шахматах. Джессамин чувствовала себя отверженной. Положа руку на сердце, она и сама не знала, чего ждала от этого вечера, но уж во всяком случае, не возможности полюбоваться, как Рис играет партию за партией с ее дорогим братцем.

Слуги убрали со стола, женщины достали рукоделие и, усевшись на скамьях перед камином, заработали иголками. Уолтер немедленно послал за шахматами, сгорая от желания перейти от простого обсуждения правил к обожаемой игре.

Стараясь хоть чем-то заняться, Джессамин украдкой вытащила из стоявшего в углу сундука кусок сложенной в несколько раз богато вышитой ткани — она принималась за него, только когда у нее выдавалась свободная минутка. Если дело и дальше так пойдет, с грустной иронией подумала девушка, то покров на алтарь она закончит незадолго до Страшного суда.

Кто-то в дальнем конце зала затянул балладу, и очень скоро ее подхватили все валлийцы. Джессамин заметила, что солдаты то и дело украдкой кидают вопросительные взгляды в сторону хозяйского стола, словно предлагая

Рису присоединиться к ним.

Дождавшись, когда пение на секунду стихло, он поднял глаза от доски с фигурами и обернулся. Его люди, заметив это, что-то крикнули ему на родном языке, и Джессамин заметила, как он привстал, махнув рукой музыканту, чтобы тот начал снова. И запел. У него оказался сильный высокий баритон.

Джессамин слушала, пораженная до глубины души. Вот он допел балладу и поклонился, а потом снова сел за стол, предоставив своим людям продолжать.

Подперев руками голову, девушка задумалась, проклиная собственную глупость и доверчивость. Недавно она восхищалась тем, как он говорил: точно, кратко и немногословно. А теперь услышала его голос и поразилась. Неужели же нет предела многочисленным талантам этого необыкновенного человека?

Она без памяти влюбилась в него. Другого объяснения просто нет. Но разве можно потерять голову от любви к совершенно незнакомому человеку, который точно вихрь ворвался в ее жизнь всего лишь день назад? И к тому же валлийцу! Невозможно, немыслимо… и, однако, так оно и есть!

Глава 5

Джессамин натянула поводья, стараясь перевести дыхание. Яркие лучи утреннего солнца превратили расстилавшуюся перед ней долину в волшебный ковер, усыпанный сверкающими алмазами. Там, где еще вчера угрюмая река несла свои воды среди печально поникших деревьев, теперь не было видно ничего, кроме густого тумана, белая дымка которого окутывала берега, Джессамин глубоко вдохнула обжигающий свежестью воздух. Утро было просто чудесное, и она почувствовала, как ее переполняет радость жизни.

Джессамин возвращалась из деревни, По ее просьбе отец Пол дал Мэвен отпущение грехов, и вскоре после этого бедная девушка умерла. Разгневанная Джессамин решила, что настало время разобраться с теми, кто был повинен в смерти несчастной.

Появившись в Морфа Бэч, едва рассвело, она заставила всех самых уважаемых жителей покинуть теплые дома и безжалостно погнала их через спавшую деревню в трактир. Собрав всех, она безапелляционно заявила, что знает, кто поджег дом Агнесс. Воспользовавшись их замешательством, Джессамин объявила свою волю. Они должны построить для Агнесс новый дом, и как можно скорее. Если они осмелятся ослушаться ее приказа, их всех заставят ответить на суде перед лордом. И хотя подобная церемония не проводилась в замке уже больше года, память о ней была еще свежа.

Растерявшись, все покорно согласились. Ни один не осмелился спросить: «А что об этом думает лорд Уолтер?» или возмутиться, что женщина отдает им приказы. Струсив, они направились к двери, испуганно перешептываясь между собой, сами не заметив, как Джессамин вытянула из них имена поджигателей.

Вспомнив об этом, девушка довольно улыбнулась. Она олицетворяла собой власть — она, а не Уолтер, И ее боялись больше, чем брата. К тому же Джессамин знала, что пользуется почетом и уважением в деревне, ведь это она лечила крестьян, когда они болели, и она же, ко всеобщему удовлетворению, решала любые споры. Может быть, подумала Джессамин, править Морфа Бэч и окрестными землями и есть ее настоящее предназначение?