Негоциант 2. Марланский "Квест"

Жеребьев Владислав Юрьевич

– Ничего страшного. – Усмехнулся Подольских. – Можно послать к нему гонца. Одного, двух, да сколько угодно. Они разыщут Зимина и передут ему записку с инструкциями от вашего, Дмитрий, лица. В ней вы дадите четкие инструкции для своего посыльного, и табу в виде упоминания о моей персоне. С запиской мы передадим рацию, по которой Зимин доложит об успехе операции. В случае провала я самоустраняюсь и будь что будет.

Как и предсказывал десятник, сплошная стена дождя заканчивалась ровно на границе приграничья и степей и попав на твердую пыльную землю, отряд двинулся существенно быстрей.

Первым своих бойцов вел усатый ветеран, и бравые гвардейцы барона

Яроша, посверкивая расчехленными пиками, двигались вперед на манер парового катка по капустным грядкам. Кожаный доспех с вшитыми железными бляхами, кольчуга под ним и остроносый шлем, сверкающей башней, устремляющейся в небеса. Зрелище, надо сказать, было изумительное. Посреди всего этого великолепия тянулось три подводы. Одна из них была выделена под провиант и оружие, вторая везла походный скарб, а на третьей, среди тюков с запасной одеждой, удобно расположился Барсук.

По прибытии в команду отнеслись к нему весьма скептически, однако уже через пару дней микробиологи показал, насколько удобно и практично иметь походного лекаря, так или иначе, разбирающегося в медицине. Прибыл ученый не с пустыми руками. Сразу после того как его обогрели и почистили, он сбегал в ближайший лесок и привел оттуда лошадь, по бокам которой свисала пара набитых доверху тюков. Пожитков у выпивохи отказалось мало, а вот лекарств, реактивов, химикатов и оборудования осталось из прошлой ученой жизни предостаточно.

Однако вернемся к полезности дока в походе. Случай представился почти сразу. На стоянке в пустоши, в трех километрах от границы королевства, молодого десятника Арти укусил бурундук. Точнее Слава опознал в сером зверьке с полосками бурундука. Местные же выдали такое непроизносимое название, что Зимин мужественно пропустил его мимо ушей.

Рану Арти обработал самостоятельно, и даже помазал каким-то зельем из коробочки, забинтовав больное место куском чистой тряпицы, однако поутру товарищи обнаружили его, мечущемся в бреду, и не узнающим никого из окружающих его людей. В то время, когда ученый колдовал над беспомощным пациентов, Зимин слонялся рядом и обдумывал шутку про то что Барсук мол лечит от укуса бурундука.

– Готов. – Отряхивая руки новоиспечённый доктор быстро убирал разложенные на чистой тряпице инструменты в саквояж. – Сепсис. Банальщина, однако если не приступить к немедленному лечению, будет плохо.

– Что вы ему вкололи? – Осторожно поинтересовался Слава, наблюдая как в бездонных недрах саквояжа последовательно исчезают порошки, микстуры и шприц варварского вида.

– Фудизан-натрия. Не панацея, однако более или менее парня подлатаю. Тут бы пару сеансов плазмофереза, но тут я бессилен.

«Лучше бы и не спрашивал», промелькнуло у Зимина в голове, и чтобы не потерять авторитет в глазах бойцов Грецки он важно кивал и изображал на лице полное понимание процесса лечения. Но как бы дико это не звучало, десятник на удивление быстро пошел на поправку. Температура пациента, оказавшаяся не высокой, а низкой, нормализовалось к вечеру, бред прекратился чуть пораньше, да и остальные симптомы начали спадать на нет, так что ко второму дню, бледный и изученный Арти уже сидел в подводе, рядом с доком и отхлебывал куриный супчик из котелка, запивая выданные Барсуком таблетки. Арти поправлялся, его подчиненные носили командиру гостинцы, в виде поджаренных ящериц и степных сусликов, а авторитет микробиолога поднялся на недосягаемую высоту, и все благодаря его поверхностным знаниям медицины и аптечке.

Шел третий день путешествия по пустоши и Зимин, ожидавший что как только сапог гвардейца

ступит на землю кочевником, небо почернеет от миллиарда выпущенных в унисон стрел, подустал от статичного пейзажа. Он даже пристрастился в какой-то момент к Чагуну, но быстро поняв, что чертова смола притупляет внимание, отказался от вредной привычки. Основной же потребитель снадобья, Азир, усатый десятник, которого обошла стороной опасность, быть укушенным свирепым зверьком, казалось бы, не поддавался ее наркотическим свойствам. Вместо этого он был внимателен, усидчив и вообще показал солидные задатки крупного стратега. После злоключения Арти, он приказал перед установкой лагеря каждый раз выжигать траву на несколько сотен метров в поперечнике. Давно не видавшая влаги растительность вспыхивала мгновенно, и готова была спалить все в округе, если бы, опять же по команде усача, вырытый круговой канал, останавливающий бушующее пламя.

Азир строго следил за выставленными постами и мог подняться в волчий час и лично заняться обходом постов. Горе тому, кто умудрялся прикорнуть, прислонившись к чахлому деревцу. Десятник был скор на расправу и разгильдяйства в своем подразделении не терпел.

Совершенно иным был молодой Арти, поставленный бароном во главе десятка относительно недавно, но уже успевший заслужить уважение. В отличие от Азира, Арти был прямолинеен и строг, однако не натягивал визжи и если боец нес службу хорошо, то и нареканий со стороны командира не получал. Был он и новатором, постоянно мастеря то новую конструкцию упряжи, то колчан со специальной двойной перевязью, однако строевая служба и живой характер Грецки, не позволяли ему закончить начатое.

Такая вот подобралась странная команда и поставленный во главе ее Зимин решительно не понимал, как ему действовать. Выходя из Белогорья рейдер был переполнен уверенность и под правое дело готов был горы своротить, однако, чем больше километров оставлял за спиной отряд, тем больше бытовых проблем возникало в ходе марши, и они, эти самые проблемы, а точнее их разрешение, ложилось на Славины плечи. Полковой провиант, ночлег, выбор места для стоянки, разговор с королевскими стражниками, зачастую начинавшимся на повышенных тонах. Да мало ли что еще. Азир и Арти, видя, что у руководства выходит с трудом, часть обязанностей охотно возложили на собственные плечи, но и оставшихся было предостаточно.

Вот и сегодня вечером Слава, усевшись на расстеленный плащ, с сомнением изучал карту местности. Озорной южный ветерок то и дело пытался схватить пергамент, и чтобы не потерять его, Зимин придавил драгоценную карту камнями. До черной дороги оставался, само большое день пути, однако если идти туда напрямую, отряд рисковал встретиться с бандой Урук-Хана, местного кочевого королька, с жутким нравом и повадками лошадиного барышника. В отличае от хрестоматийных дикарей Урук-Хан имел хорошее образование, активно торговал с Землей, и ежедневно воевал со своими степными собратьями за обладание влиянием над торговой тропой. Казалось бы, с таким человеком можно было договориться, однако не все было так просто, как казалось на первый взгляд. Урук-Хан был работорговцем, и любой, не полезный ему человек, попадая в плен неизменно продавался за пределы королевства, морским торговцам, которые увозили невольников куда то за горизонт. В Королевстве работорговля не приветствовалась, но и не пресекалась, но Урук степной работорговец, буквально наладил конвейер из живого товара. Тем собственно и жил. И именно сейчас, по агентурным сведениям, его шайка ошивалась в полудне езды от черного пути.