Негоциант 2. Марланский "Квест"
Шрифт:
– Романтики захотелось?
– Можно сказать и так. – Я пожал плечами.
– Но Марлан, я бы сказал, не место для отдыха. – Укоризненно покачал головой мой собеседник, не отрывая взгляда от дороги. – Тут и стрела может в голову прилететь, и та же прекрасная дама мышьяком напоить, и головы можно лишиться по ложному обвинению. Описанные вами достоинства далеко не приоритетные для большей части населения планеты. Работорговля опять же, жуткие пытки перед смертью…
– Через это проходила любая цивилизация. – Неуверенно усмехнулся я. – Однако земная вместо положительных сторон, оставила себе самые неприятные,
– Я даже не знаю. – Суздальский нахмурился и сдвинул камуфляжную кепку на затылок. – Вы, Дмитрий, рисуете картину этого мира всего, с одной стороны.
– А тут вам их две, как четкое противоречие. – Подхватил я. – Рухнувший в пустоши Ястреб и Марлан вокруг него, а посреди мы, стяжатели, потребители, падальщики в общем. Что бы вы тут делали если бы вам не приказали отжать некоторое количество гаджетов у зарвавшегося олигарха?
– Тут? Вы имеете ввиду на Марлане?
– Именно.
– Даже не знаю. – Полковник пожал плечами. – Наверное бы и не знал, что на планете есть какие-то врата, а если бы услышал, вот так, запросто, за кружкой пива, то счел бы рассказчика болтуном.
– Ну а если бы такое знание было?
– Убегал.
Я непонимающе взглянул на полковника, и тот, кивнув куда-то вправо, вдавил педаль акселератора до упора. Фонтаны песка и мелкого гравия из-под протекторов взвились в воздух, и вторая машина, за рулем которой сидел Амир, последовав примеру Суздальского ринулась вперед.
Я обернулся в указанную Суздальским сторону, и с удивлением обнаружил облако пыли, поднимающееся до неба.
– Кто-бы это мог быть? – Поморщился я.
– Да кто угодно. – Усмехнулся полковник. – Работорговцы, кочевники, дружки Подольских. В общем всякий сброд.
– И что будем делать? Драться.
– Сбирский, вы глупеете прямо на глазах. – Оскалился полковник. – Даже по самым скромным подсчётам такое облако дряни могла поднять небольшая армия, а мы в сравнении с этой силой не более песчинки. Поверьте, мне, как военному консультанту. Лучше быть живым беглецом, чем мертвым героем.
В руке зарычала рация.
– Активность по правому борту, что делаем.
Тут даже не вопрос был, чистое утверждение. Амир сбросил с себя всякую ответственность за операцию, предоставив решать, что удивительно, Суздальскому. На Баруса, амбициозного, умного и изворотливого политика, это было не похоже, и я насторожился. Как бы почтенный советник не измыслил какую каверзу.
– Значит новые вводные? – Барсук аж подпрыгивал от нетерпения, стараясь заглянуть в письмо, переданное гонцом старика. – Ну и что же там такое, многоуважаемый рейдер? Неспроста ведь по пустоши, в ночи, летают внедорожники.
– Отстаньте господин микробиолог, - Зимин с некоторым сомнением смотрел на листок бумаги, исписанный убористым подчерком Сбирского и не мог понять, что происходит. Скучавший около авто боец и сам ничего толком не знал. Сказал лишь что стороны договорились и на него возложена какая-то миссия. Еще он лично должен передать Славе передатчик, с помощью которого господин Подольских будет связываться с поисковым отрядом.
В
«Ввиду новых обстоятельств, мой друг, планы изменились. Мы отправляемся в горную часть Королевства, разыскивать опознавательный маячок и нам до зарезу нужна поддержка старика. Он тут пожил, оброс жирком, связями и заначками и, если дряхлый черт откажет нам в помощи, мы можем не успеть. На кону не только моя и твоя жизни, но и всех обитателей Марлана, так что прошу, не затягивай и отправляйся на поиски девчонок. Предполагаемое место, где их, по проверенным сведениям, их видели вместе, указано ниже».
– Боец, - Зимин подозвал посыльного. – Сбирский мне ничего не передавал на словах.
Тот отрицательно покачал головой.
– А остальные члены команды ястреба?
– А это кто?
– Советник Барус, барон Грецки?
– Не…, - на лице мужика отразилась минимальная мозговая деятельность. – Я бы запомнил. Знаешь какая у меня память?
– А что в лагере говорят?
– Да ничего интересного, - пожал плечами посыльный. – Матерят Подольских, кроют по матушке полковника, еще Марева какого-то опасаются и чует мой нос, а он меня редко подводит, что именно по Мареву старшие и договорились. Я лично старика сопровождал до точки и слышал, как они про него толковали.
– Значит Марево. Ну хорошо, можешь идти.
Боец пожал плечами и отошел в сторону, занятый одному ему известными мыслями, а Зимин впал в крепкую думу. С одной стороны, он ни на грош не верил в письмо. Коварный старик мог просто отвлечь внимание спасательного отряда и в те минуты, когда Слава читал якобы адресованные для него строки, он штурмом брал челнок. Проверить подлинность, разве что поверив собственным глазам и опознав подчерк друга, иначе было никак и теперь вставала актуальная дилемма. Верить гонцу с его посланием или нет. Беда состояла в том, что при расставании Дима и он не договорились не о способе связи, не о специальном слове, при звучании которого из чих-либо уст нужно было драпать во все лопатки.
Положение спас верный десятник.
– Командир. – Появился он из-за спины, как всегда бесшумно, заставив сердце рейдера уверенно броситься в пятки. – О чем пригорюнился.
– Вот, - Зимин подсунул под нос усача письмо. – Вроде бы и все хорошо, а вроде и не очень.
Азир с сомнением принял листок и долго вертел его, переворачивая то так, то эдак, и под конец пожав плечами отдал его новому владельцу.
– Вы простите меня командир, - ответил он, - я человек не шибко умный, но читать и писать вроде как умею. Должность там обязывает, и вообще, но тут же какие-то каракули. Ни черта понять не могу.
– Вот я дурак, - Зимин хлопнул себя по лбу. Конечно командир лихого конного десятка понимал Славу, однако записка была написана по-русски, а грамоты такой усач знать не знал. – Извини дружище. – И в двух словах он пересказал собеседнику послание Сбирского.
– И даже заветного слова не придумали? – Удивился усач. – Ну что бы если что…
– Да в том то и дело.
– Не знаю, что вам и посоветовать. – На секунду Азир замолк и в темноте были видны только блестящие белки его глаз, да слышалось чавканье дурманящей смолы на крепких зубах. – Если бы дело касалось барона, то я наплевал бы на все эти писульки, и двинулся бы дальше.