Негоциант
Шрифт:
— Открыл основной шлюз.
— Но как?
— Не знаю. — Я устало присел на холодный камень пола. — Скорее всего, нам придется более детально ознакомиться с его волшебной палочкой.
Чаша раз за разом обходила кочевников, участвовавших в посвящении, а бочка тем временем пустела, и наконец, количество выпитого дурмана начало давать о себе знать. Сначала самые слабые, потом все более сильные воины принялись ложиться на землю и тут же засыпать, проваливаясь в пучину беспокойного сна. Через час на площадке перед «Ястребом» не осталось никого, кто мог бы стоять на ногах.
— Сонное царство, — хмыкнул Ярош. — Ну что, выходим?
— Подождем еще немного, — остановил я торопливого барона. — Пусть эта косоглазая братия уснет покрепче, вот тогда и выйдем из убежища.
Наконец празднество на поляне успокоилось окончательно. Отстучали последние барабаны, упали в пыль бубны и дудки, и только молодецкий храп, сотрясающий окна домов, был свидетельством совсем недавно происходившего здесь действа.
Аккуратно открыв дверь, я высунул наружу голову, в любой момент ожидая крика, но тревоги, слава богу, не последовало. Спали все, от мала до велика. Ритуальные барабанщики, воины, шаманы, женщины и дети. Последние, впрочем, дурман-напиток не пробовали, завалившись на боковую в силу нежного возраста.
— Господа, — шепнул я притаившимся в полумраке фигурам, — пора на выход.
Выбравшись из нашего временного убежища, мы принялись аккуратно продвигаться в сторону такого близкого и манящего шлюза.
Передвигаться приходилось крайне осторожно, придерживая оружие и тщательно выбирая место, куда предстояло сделать следующий шаг. Как и любой другой человек, кочевники иногда ворочались, переваливаясь с боку на бок, и с очень большой вероятностью, ставя ногу на вроде бы чистое пространство, можно было наступить на руки или ногу.
От напряжения и ощущения ежеминутной опасности у меня начало ломить виски. В тайге, если кто не знает, иногда приключаются такие мероприятия, как «Змеиные свадьбы». Сотни, тысячи змей в каком-то неведомом едином порыве собираются под большой вывороченной корягой или в природной впадине. Маленькие юркие тела ядовитых рептилий сплетаются в магическом танце перерождения, воспевая оду новой жизни. Все это одновременно торжественно, красиво, пугающе и омерзительно. Сам я змеиной свадьбы ни разу не видел, но все, что творилось сейчас на ритуальной поляне, почему-то напоминало мне именно её.
Наконец достигнув центра круга, где в беспамятстве и наркотическом угаре на земле лежал верховный шаман, я припал на колени и внимательно осмотрел его магический посох.
Ну конечно же, длинная отполированная коряга не представляла собой ничего интересного, за исключением навершия, обрамленного конской гривой. В самом центре деревянного набалдашника чьей-то умелой рукой был вставлен маленький серый пластиковый прямоугольник. Вытащив из-за пазухи нож, я, стараясь не повредить электронный пропуск, аккуратно подцепил пластиковый прямоугольник за край. Минута стараний — и пропуск в другую жизнь лежит у меня в руке. Это даже не метафора, это реальность.
Наконец, путем невероятных усилий и почти акробатических этюдов, вся
— С Богом, — выдохнул я и приложил пропуск к тому месту, куда несколько сотен лет подряд шаман неведомой мне веры стучал посохом, и снова все повторилось. Взвыли сервоприводы, завертелись невидимые под толстой обшивкой механизмы, и толстая стальная пластина шлюза поползла вверх, пропуская нас внутрь.
Как только я ступил на гулкий холодный пол, в маленьком шлюзовом тамбуре тут же вспыхнули светодиодные лампы, ярко осветив нашу компанию и как будто отрезая своими лучами от происходящего за бортом.
— Добро пожаловать на борт, капитан.
От внезапно прозвучавшего металлического голоса я буквально подпрыгнул на месте. Ярош и Покоп напряглись и, мигом встав в боевую стойку, выхватили из ножен короткие степные мечи, и только Амир, повидавший за свою жизнь и не такие диковинки, с любопытством завертел головой, пытаясь определить источник сигнала.
— И вам здрасте, — ни с того ни с сего ляпнул я.
Свет в тамбуре мигнул трижды, и мы вновь продолжили общение.
— Голос неопознан, поднесите свою идентификационную карту к считывающему устройству и назовите себя.
Из образовавшегося в потолке устройства вниз, на уровень пояса опустился узкий тонкий щуп с приемной панелью.
— Поднесите свою идентификационную карту к считывающему устройству и назовите себя, — настаивал компьютер, а я стоял в полном замешательстве и не знал, что делать. Легко сказать, назовите себя, а толку? Это не тупой электронный домофон, каким-то чудом сохранивший свою функциональность на протяжении многих лет. Тут и компьютер поумнее, да и система распознавания более мудреная. Ну, была не была, может, прокатит.
— Капитан Дмитрий Сбирский, временно исполняющий обязанности.
Серый пластиковый прямоугольник исчез в тонком отверстии сканера.
— Пропуск принят, голос не опознан. Приказа о вашем назначении в реестр не поступало.
— Старый капитан мертв, — вздохнул я. — Все мертвы.
— Ответ некорректен. Повторите, пожалуйста.
— Тот, кто исполнял обязанности капитана, более не может руководить командой и судном по причине смерти. Так яснее?
Таинственный собеседник на секунду задумался, будто бы решая, верить мне или нет.
— Согласно пункту двенадцать, части четвертой, устава космофлота Земли, если идентификация не происходит в течение восьмисот семидесяти шести тысяч стандартных земных часов, принять командование может любой из землян. Вам следует пройти повторную идентификацию. Прикажете начать?
— Начинайте. — Я уже было отчаялся проникнуть в недра корабля, но сама судьба, экстренные инструкции и исправно работающие механизмы давали мне еще один шанс.
— Процедура опознания и идентификации предполагает пробу ДНК на принадлежность вас к земной расе. Если вы уверены, что не пройдете идентификацию, вам следует отказаться. Любой нарушитель, существо, гуманоид, не являющийся землянином, будет подвергнут аннигиляции. Положите правую руку на считывающее поле сканера.