Негодяй
Шрифт:
— Пора заняться индейкой, — объявила Маргерит.
Отец встал и, извинившись перед внуком, с улыбкой взглянул на дочь.
— Мне кажется, он мухлюет, — заявил хозяин дома, кивнув на внука.
— Конечно, мухлюет, — согласилась Максин, и отец с довольным видом направился в кухню.
Через десять минут он внес уже разрезанную индейку в столовую, и Маргерит пригласила всех к столу. Максин обожала отмечать праздники в кругу семьи. Она была благодарна судьбе за то, что ее родители находились в добром здравии и они могли собираться все вместе за большим столом. Несмотря на солидный возраст — семьдесят восемь и семьдесят девять лет, —
Перед трапезой Маргерит прочитала молитву, а затем глава семьи разложил индейку по тарелкам. На столе стояли также клюквенное желе, сладкий картофель, канадский рис, горох, шпинат, пюре из каштанов и свежие булочки. Это был настоящий пир.
Сэм положил себе на тарелку большую порцию сладкого картофеля, несколько ложек клюквенного желе и кусок белого мяса индейки. От овощей он решительно отказался. Максин не стала делать сынишке замечаний.
За столом шел оживленный разговор, как всегда в их семейном кругу. Дедушка расспрашивал внуков об успехах в школе и особенно заинтересовался занятиями Джека спортом. Гости наелись до отвала. На десерт Маргерит подала печеные яблоки, тыкву, а также пирожки, ванильное мороженое и взбитые сливки. Мальчики развязали галстуки и расстегнули верхние пуговицы рубашек. Они немного осоловели от сытного угощения. И только Дафна выглядела как настоящая леди. Дети вернулись в гостиную, чтобы досмотреть футбольный матч, а взрослые остались в столовой.
— Мама, обед фантастический, — сказала Максин, пригубив ароматный кофе.
Ей нравилось, как готовила мать, и она даже немного завидовала ей. Но Максин не имела времени овладевать кулинарным искусством.
Лицо Маргерит просияло.
— Твоя мать — удивительная женщина, — заметил отец Максин.
Максин улыбнулась, когда родители переглянулись. Несмотря на свой возраст, они были все еще влюблены друг в друга. В следующем году они должны были отметить пятидесятилетнюю годовщину совместной жизни. Максин уже обдумывала, как лучше устроить старикам праздник. Будучи единственным ребенком в семье, она понимала, что ответственность за организацию юбилея полностью лежит на ней.
— Дети прекрасно выглядят, — заметил отец Максин.
Максин кивнула, взяв с серебряного подноса кусочек шоколада с мятой.
— Спасибо, папа, у них все хорошо.
— Их отцу должно быть стыдно за то, что он не уделяет им внимания, — добавил хозяин дома.
Он всегда делал подобные замечания. Отец Максин любил общество Блейка, но всегда осуждал его за пренебрежение родительскими обязанностями.
— Сегодня вечером он приезжает в Нью-Йорк, — сообщила Максин.
Она знала об отношении отца к ее бывшему мужу и не удивлялась этому.
— Надолго? — спросила Маргерит.
Она разделяла мнение мужа о Блейке как о несостоятельном супруге и отце, однако все же он ей нравился.
— Вероятно, на уик-энд, — ответила Максин.
О планах непредсказуемого Блейка трудно было говорить с уверенностью. Слава Богу, что он вообще соизволил наведаться домой в День благодарения и провести этот праздник с детьми. Они всегда радовались встречам с ним.
— Когда Блейк в последний раз виделся с детьми? — спросил отец Максин, неодобрительно качая головой.
— В июле. Они вместе плавали на яхте по морю в Греции — незабываемые для них каникулы.
— Каникулы — это хорошо, — недовольным тоном проговорил Артур Коннорс, — отец должен постоянно находиться рядом с детьми.
—
Отец Максин задумчиво покачал головой.
— А как же ты?
Судьба дочери тревожила его. Как и жена, он тоже считал, что Максин слишком много работает. Однако вместе с тем отец гордился ею и сожалел только о том, что она оставалась одна. Он считал это несправедливым и всю вину за несложившуюся личную жизнь дочери возлагал на Блейка.
— Я в полном порядке, — заявила Максин, хотя прекрасно знала, о чем беспокоится отец.
— У тебя есть на примете мужчина? — с надеждой спросил он.
— Нет, — с улыбкой ответила Максин. — Я все еще сплю с Сэмом.
Родители улыбнулись.
— Я очень надеюсь, что когда-нибудь твоя жизнь изменится, — сказал Артур Коннорс, с озабоченным видом поглядывая на дочь. — Будет очень печально, если твои дети вырастут и ты вдруг поймешь, что осталась совсем одна.
— У меня в запасе есть еще несколько лет.
— Они пролетят очень быстро. Я и оглянуться не успел, как ты выросла и поступила на медицинский факультет университета. И теперь ты светило в области подростковой психиатрии. Тебя уважают коллеги. А для меня, Максин, ты осталась пятнадцатилетней девочкой.
Маргерит кивнула, соглашаясь с мужем.
— Я тебя прекрасно понимаю, папа, — промолвила Максин. — Иногда я смотрю на Дафну, которая уже носит мою одежду и туфли на высоких каблуках, и думаю: когда она успела вырасти? Кажется, еще совсем недавно ей было три годика. Я и не заметила, как Джек вымахал с меня ростом. А что касается Сэма, то мне кажется, он только вчера был грудным младенцем. Как все это странно!
— Конечно, странно. Для нас ты, Максин, такой же ребенок, как и внуки.
Максин нравилось, как относились к ней родители. Приятно сознавать, что в этом мире существуют люди, для которых ты все еще ребенок. Постоянно быть взрослым — тяжелое бремя. Сознание того, что ее родители еще живы, что существуют старшие, более опытные члены семьи, вселяло в душу Максин ощущение защищенности.
Возможно, Блейк вел себя сумасбродно оттого, что боялся взрослеть. Эта мысль часто приходила в голову Максин, но она не осуждала мужа. Блейка пугала ответственность, хотя он был необычайно успешен в бизнесе. Однако деловая хватка и брак — это разные сферы жизни. Блейку хотелось навсегда остаться вундеркиндом, многообещающим молодым человеком, и его не смущало то, что он уже достиг зрелого возраста. К большому огорчению Максин, Блейк не желал смотреть правде в глаза, а ведь он многое терял при таком отношении. Он платил слишком высокую цену за то, чтобы быть Питером Пэном [1] .
1
Персонаж пьесы Джеймса Барри, имя которого стало нарицательным. Так называют инфантильных людей. — Здесь и далее примеч. пер.