Нехрупкая Лилия

Шефф Вийя

— Мой поцелуй с Дарьей ты видеть не могла, никто не мог. А вот подсмотреть через сон — вполне, — нависаю над ней.

Она ниже на голову, и смотрит снизу вверх, не мигая. Ух, глаза, какие! Взгляд пронизывающий и жёсткий. Не по себе становится.

Змеюка по характеру. Ядом своим убить может. Но, сука, такая манящая. От неё такой энергией несёт, что меня тянет, как магнитом. Внутри крутит всего от одной мысли о ней. Я её видеть постоянно хочу. Просто хочу… Прямо здесь и сейчас.

Когда очнулся в лесном домике

и увидел её сидящую рядом, думал, у меня крыша поехала. Как женщина из снов могла оказаться посреди глухой тайги?! Невообразимо. Но как-то оказалась. Живая и настоящая. И именно такая, как я видел. Тот же голос и манера говорить немного плавно, будто обдумывает каждое слово. Немного хрипотцы в голосе. И матерится. Очень яркая черта, подчёркивающая её статус. Женщины от власти грубеют и часто ведут себя, как мужчины. Им нужно каждый день доказывать, что они не зря занимают своё место.

У Лили немного другое. Она четко знает, что кроме неё никто не справится с тем, чем она занимается. Тот редкий случай, когда человек незаменим. Её уважают, с ней считаются. Её хотят порой убить, но и трепещут в присутствии.

— Не молчи, — наклоняюсь к ней.

Меня кроет. Никогда не думал, что так можно хотеть женщину. У меня ломка. Я к Дарье ничего подобного не чувствовал никогда, а она моложе и попышнее местами. Скольжу глазами вниз, на грудь, под небольшими треугольниками лифчика от купальника.

— Я не знаю, как тебе ответить, — медленно выговаривает слова.

— Да или нет? Всё просто.

— А что это решит?

— Задачу в моей голове, которая уже несколько лет из неё не выходит.

— Я не вижу снов с тобой, — уверенно.

— Лжёшь.

— Проверить всё равно не сможешь. Давить на меня бесполезно, я не продавливаюсь. Пытать ты не будешь, — язвительно ухмыляется.

Ой, стерва…

Это откуда ж ты такая вредная?! Не удивляюсь, что одинокая.

Одной рукой захват за шею, второй под задницу и, приподняв, вжимаю в ствол стоящего рядом большого дерева.

— А может, стоит попытаться? — впиваюсь поцелуем в губы.

Кровь гулко ударяет в голову, в ушах шумит. Контроль потерян, руки жадно изучают горячее женское тело. Сначала слабая попытка меня оттолкнуть, а потом расслабление. Она обнимает меня за шею и отвечает на поцелуи. Целую, а руки сжимают грудь. Лиля судорожно глубоко дышит, позволяя себя ласкать.

Шум в ушах нарастает и голову вдруг разрывает от резкой головной боли.

— Ммм… — хватаюсь за неё.

Меня отбрасывает назад и на колени.

— Ст… Андрей! — опускается рядом Лиля. — Где болит?

— Затылок…

— Сейчас, — подхватывает свою рубашку, бежит к воде, намачивает и прикладывает мне сзади. — Держи! Это немного снимет боль. Я в лагерь, — натягивает брюки и обувь. — Принесу уколы обезболивающего.

— Нельзя…

— Пошли нахер ваши врачеватели,

понял! Тебе серьёзные лекарства нужны, а лучше в больницу, на обследование лечь.

У меня нет сил ей ответить. Она сбегает вдоль берега к своей группе.

Сажусь, прислонившись к дереву.

Дебил, захотел потрахаться? Согрешить, значит. И сразу ответочка, чтоб не нарушал устава, заведённого здесь давным-давно.

Надо одеться, пока она не вернулась. Неприлично. Одежда мокрая, но другой нет.

Лиля возвращается не одна, с ней лысый мужчина и Полина.

— Потерпи, — гладит меня по руке, пока ассистентка набирает лекарство в шприц.

— Э, парень! — щёлкает у меня перед лицом мужчина. — Сюда смотри! — водит перед лицом рукой. — Сколько пальцев?

— Два?

— Нет.

— Не знаю. Расплывается всё.

Он заглядывает мне в глаза.

— Фил, ты, что там увидеть хочешь?

— Размер зрачков, не лопнули ли сосуды.

— Ты что врач?

— По образованию я хирург-травматолог.

— Какого хера ты тогда на телевидении забыл? — удивлена Лиля.

— Здесь платят больше. И работа интереснее, — прощупывает Фил мой пульс.

Я и сам знаю, что он у меня зашкаливает.

— Ну, да… Полина, ты там скоро?

— Уже, — отдаёт режиссёру шприц.

Он делает мне укол в плечо.

— Потерпи, парень. Скоро отпустит, — придерживает спиртовую салфетку на месте укола. — У тебя внутричерепное давление скачет. Стрессанул сильно, — поворачивается к Лиле, замечает, что она в лифе от купальника. — Не удивлён. Такой экзотики у вас нет. Лилия, матушка наша, вы бы прикрылись, — забирает у меня её мокрую рубашку и отдаёт. — Потеряем ненароком парня из-за вашего откровенного наряда.

С психом и желанием вбить Фила в землю одним взглядом, она одевается.

— А здесь красиво, — садится он со мной рядом. — Часто здесь бываешь?

— Иногда… — желания разговаривать нет, но я понимаю, что Фил меня так отвлекает. — Я остерегаюсь подходить к воде, после того, как второй раз чуть не утонул.

Сегодня был третий раз, когда я окунулся в эту реку. И страха, кстати, не было. Больше злость на Лилю.

— Второй? А первый когда?

— Три года назад. Там, — показываю направление. — Вниз по реке есть утёс, я с него свалился в воду. Меня нашли и вылечили.

— Головные боли с тех пор?

— Да. Сначала были такие же сильные, потом перестали. Несколько месяцев назад вернулись, — смотрю на Лилю.

Как раз после начала странных снов.

— А второй раз когда?

— Позапрошлым летом. Я сам с того утёса сиганул, в надежде, что что-нибудь вспомню о себе.

— Так! Хватит допросов! — неожиданно прерывает наш разговор Лиля. — Давайте его к нам, пусть отлежится, поспит. А потом домой отвезём.

Фил в недоумении уставился на неё.