Нехрупкая Лилия
Шрифт:
— Один он у меня… Нет никого больше. Родной стал.
— Я подумаю…
Глава 5
Тщательно обдумав, я соглашаюсь не говорить пока Воронину правду. Кто знает, что у него снова в голове сломается, узнай он её. Тут надо сначала с врачами проконсультироваться, с Алиской обязательно. А лучше сюда привезти, чтобы лично осмотрела. Дикие головные боли на пустом месте не возникают, даже если, как утверждает Митрофан, редкие.
Хотела позвонить
Дед опять что-то химичит с травками у печки. Иногда поглядываю на него.
Сколько ему?
На вид не больше шестидесяти пяти, но мне кажется, что я обманываюсь. Он гораздо старше. Стаса внуком называет, а тому почти тридцать. Дед крепкий, такого хрен сломаешь.
Из дома выходит Стас, потирая после сна глаза. Садится рядом на лавку и смотрит на меня, не отрываясь. Взгляд заинтересованный и чуть-чуть шокированный.
Хочется сказать что-то грубое, как обычно, но я сдерживаюсь. Это же Воронин.
Ты его три года искала, а теперь оттолкнуть хочешь? У него, если что, невеста имеется, и твой последний шанс, как говорит Алиска, может уйти под венец с большегрудой молоденькой красавицей, которая ему точно косой десяток детей нарожает, потому что у неё семья и дом на первом месте, а не карьера, как у тебя.
— Как самочувствие?
— Лучше. Голова пустая, словно с похмелья, но не болит.
— Хм… Откуда ты знаешь, как с бодуна башка ломит? У вас же здесь пить нельзя, — колкое замечание с намёком.
Задумывается.
— Не знаю…
Вот именно! Не всё ты забыл, выходит, а только личное. Или юлишь.
Кладу на стол свой айфон.
— Новый? — берёт в руки.
— Да, пятнадцатый…
— Как пятнадцатый? Двенадцатый же только вышел.
— Три года назад… Ничего не смущает?
— Нет, — смотрит невинным детским взглядом.
— А меня очень…
Но не буду на него давить. Возможно, столкнувшись в одном пространстве с другим миром, он сам начнёт вспоминать прошлое. Наша съемочная группа как раз такой мир. Попытаюсь тайком его вывезти в город, вдруг там тоже что-то подтолкнёт его к воспоминаниям.
Странно, что он ничего про свои сны не спрашивает. Неужели их вижу только я?
Гуляющие по мне глаза Стаса застывают на груди под тугой рубашкой цвета хаки. Да, не молочное вымя, как у твоей суженой, но и не плоская. Нормальная, среднестатистическая. Зато бельё легко подбирается и, между прочим, очень дорогое. Местным женщинам такое и не снилось, а я могу себе позволить. Я вообще много что могу себе позволить.
Тем временем его взгляд смещается на мои губы. И я прикусываю нижнюю, потому что есть порыв зацеловать этого гадёныша от радости встречи. Помни
— Андрей! — зовёт кто-то.
А вот и наречённая на опушке леса машет рукой.
Стас нехотя отрывает от меня взгляд и смотрит в её сторону.
— Дарья, что ты здесь делаешь? — недовольно выговаривает, когда она подходит к нам.
— Михаил сказал, что у тебя снова приступ был, вот я и пришла помочь Митрофану. Бабушка свою настойку передала, ту, что тебе помогает, — достаёт из корзинки и выкладывает на стол еду.
— А настойка на чём? — беру в руки бутылку и открываю пробку.
В нос ударяет запах спирта, мёда и трав.
— А говорили, что бухать у вас — грех, — посмеиваюсь.
— Это лекарство, — со злостью Дарья вырывает у меня из рук.
— Ага, я таким тоже иногда лечусь. Правда, потом голова трещит на утро. Но на время отпускает.
— Что вы здесь вообще делаете? Как попали? — подпирает руками бока, отчего грудь кажется ещё больше.
Нет, сука, я точно завидую. У неё вон какие, а у тебя? Мужики-то любят размер четвертый или пятый, чтоб было за что подержаться.
Не переживай, Лилька! Зато у тебя не отвиснут, просто исчезнут к старости. А насовсем крайний случай есть пластическая хирургия. Будешь, как Гасанова без лифчика под топами ходить. Ник до сих пор слюни пускает, завидев свою жёнушку.
Замечаю, что они оба на меня смотрят в ожидании ответа. Что? Пауза слишком затянулась?
— Мальчик ваш привёл. Рыженький такой…
Стас прячет улыбку.
— И что вы ему дали за это?
— Тысячу рублей.
— Вот проказник! — возмущается Дарья.
— Он ничего просто так не делает, — поясняет Воронин.
— Он у меня ничего не просил, я сама предложила, если мне дорогу до заимки покажет. Он свою часть договора выполнил, я тоже. Всё честно.
— Получит от родителей ремня. Зачем вы ему так много дали?
— Много? Обычная такса в наших местах. Пусть конфет купит или что он ещё любит.
— У нас нет магазина, — тихо произносит Стас, уставившись на деда, который копошится в печке.
— Где ж вы продукты покупаете?
— В посёлке. Наши ездят туда раз в неделю и покупают на всех по списку, кому что надо.
Община, ё-моё…
— Дед стой! — кричит Воронин.
Поздно. Митрофан плеснул что-то в печку из канистры, и она так бахнула, что старика отбросило на несколько метров.
Подбегаем к нему. Со стороны печи пахнет дизельным топливом.
— Он совсем у вас ёбнутый? Кто ж солярку в горящую печку льёт? Хорошо не бензин, тут бы на десятки метров всё разнесло, вместе с ним.
Дарья и Стас помогают деду сесть. Брови, борода и волосы спереди опалены. Воняет жженой шерстью.
— Дед, ты как? — усаживает его ровнее Стас.