Неидеальная любовь
Шрифт:
— Попала?
— Если бы, — хохотнула и отстранилась, всё-таки сумев выбраться из объятий подруги. — Иногда я подозреваю, что меня кто-то жутко проклял, не оставив мне никакой возможности совершать меткие броски по моим обидчикам. Даже отправившийся вслед за графином поднос с закусками осел на ближайшей инсталляции. Критики потом восхищались авторской задумкой. А Владислав… Что ж, я никогда не считала, что мужчина имеет право без определённых причин поднимать на женщину руку. И, как ни странно, он этого не сделал, хотя поводов я ему дала массу, оскорбляя его при всё честном народе.
— Что же он сделал? — До меня лишь через полминуты дошло, что своими ненавязчивыми, наводящими вопросами, подруга заставляет меня говорить, хотя всё внутри давно уже просит заткнуться. Разговор по душам
— Что же он сделал… — Повторила, медленно и чётко, растягивая гласные. Вздохнула и устало прикрыла глаза, мимоходом посмотрев на часы, что стояли на маленьком холодильнике. Час дня. До времени «Ха» осталось не так уж много и этого явно недостаточно, что бы всё прошло на самом деле хорошо, а не хрен его знает как. — Лиз, ты же знаешь, рукоприкладство довольно распространённое явление. И на него можно было бы даже в суд подать, вот только… Вряд ли кто-то сможет освидетельствовать раны, принесённые словами. Он ведь даже не кричал на меня, говорил тихо, мирно и абсолютно спокойно. Высказал, что думал, а затем схватил меня и потащил к выходу. Да только я ж упрямая, — фыркнула и покачала головой. Лиза хранила молчание. Интересно, из всей моей сумбурной, полубредовой речи она хоть что-то смогла понять? Очень надеюсь, что не всё, в ней присутствующее и ещё, хочу верить, что повторять её на бис меня не заставят.
— Ты сбежала? — Она не спрашивала, констатировала факт, скорее. Да и как ещё я могла поступить? Идти куда-то с Владиславом, а тем более в ту самую квартиру, где мы были относительно счастливы, хотелось меньше всего на свете. Мне и сейчас кажется, что это было не самое умное решение. Вот только, оглядываясь назад, точно понимаю, что другого просто не могло быть.
— Ну да. Я ведь дура, правда? Надо было остаться, поговорить или что-то ещё сделать… Но такая я по натуре. Когда меня припрёт, уношу ноги, — глаза у меня по-прежнему были закрыты, но со слухом проблем пока не наблюдалось, поэтому не сразу, но мне всё же удалось разобрать, что мы с Лизаветой на кухне уже не одни. Во всяком случае, сюда вошли ещё человека два или три. И теперь можно смело готовиться к собственным похоронам. Они ж меня любят…
И только поэтому, убьют, дабы не мучиться самим и меня не терроризировать.
— Юль, это нормально. Инстинкт самосохранения, — мягкий, бархатный голос Юли Самойловой заставил меня улыбнуться. Наша мамочка, заботящаяся обо всех и вся. — Тебе хотелось себя обезопасить, вот и всё. Это совершенно не страшно.
— Зато жутко болезненно и влечёт за собой хорошие такие последствия, — фыркнул ещё один голос, в котором с трудом, но всё же, удалось опознать Лёлика. Хм, а что она такая «добрая»? Неужели обнаружила падение хлорофитума?
— «Да здравствуй, Бог, это же я пришел и почему нам не напиться? Я нашел, это же я нашел, это мой новый способ молиться…» — Рассмеялась непонятно зачем, для чего и по какому поводу. Просто вдруг вспомнилась эта строчка из песни и показалась очень в тему. Потому что как это ни банально, выпить хотелось немилосердно.
— Ты сошла с ума? — А это уже «добрая» Павлова. От неё стакана можно дождаться только в Новый год, и тот будет с молоком. По американским традициям или ещё откуда-то…
— Я намекаю, что ликёра было мало, — хихикнула и открыла глаза, что бы тут же пожалеть об этом. Столько сочувствия в их глазах… Я ж плакать сейчас начну, не выдержу такого прессинга.
А ещё они явно ждут окончания истории. Вопрос только в том, смогу ли я закончить её… И что именно решу оставить за кадром.
— Юль, расскажи всё. Тебе обязательно станет легче, — это снова Самойлова. И как они не поймут, что легче не станет! Это только в глупых сказках, раскаявшимся и всё выложившим, как на духу, героям становиться легче жить. В жизни всё с точностью, да наоборот.
— Я пришла в нашу общую квартиру на следующее утро. Он встретил меня как ни в чём не бывало, будто и не было ничего накануне, — похлопав Лизу по руке, стала медленно подниматься, понимая, что пора начинать одеваться,
Я устала быть самой слабой.
— Солнце, ты не… — Начала, было, Алёна, так же присоединившаяся к нашей «весёлой» группе, но я прервала её, отрицательно замотав головой.
— Нет. Мне не нужно ни сочувствие, ни жалость, ни серьёзные разговоры. Во всяком случае, сейчас это сделает только хуже, — хмыкнула и аккуратно выбралась из окружения, прихватив-таки со стола початую бутылку ликёра. А что? Нервы у меня, лечить надо. Через полную анестезию, ко всему происходящему.
В самом коридоре обернулась и криво улыбнулась подругам. Те только понимающе переглянулись и дружно махнули на меня рукой. Правильно, менять меня бесполезно, воспитывать поздно, а скандал приведёт только к неприятной головной боли. Так что проще отпустить меня с миром и не мучится.
Вернувшись в так называемый офис, снова посмотрела на часы и постаралась спрятать приступ паники как можно глубже в собственной душе. Стрелки бездушно показывали, что уже пятнадцать минут второго, а значит у меня всего сорок минут, что бы добраться до Дома Книги и не опоздать. Меньше всего в этой жизни, мне хотелось глупо выглядеть перед Владом, особенно учитывая все завихрения в наших отношениях. Как хорошо, что я успела понять, что не люблю его… Спустя месяц, после нашего расставания.
Усмехнувшись, вытащила из-под стола свою сумку, сунула туда бутылку с ликёром и потопала обратно в коридор. На полпути вспомнила, что оставила на столе мобильный телефон, но решила за ним не возвращаться. Ну его, будет проще сосредоточится на том, что происходит именно сейчас.
Выскочив на улицу, затормозила около подъезда, решая дл себя: брать такси или идти на трамвай. Конечно, проще было бы словить тачку и без каких-либо проблем добраться до нужного места, однако вот тут-то как раз и срабатывает «эффект мегаполиса», как я его называю. А представляет он собой весьма простую закономерность. Стоит сесть на такси, когда у тебя достаточно времени, что бы хоть пешком дойти до нужного места, как тут же в самом неожиданном месте возникает чудовищная пробка, которая может тянуться столько, что у тебя уже не будет хватать терпения и дальше сидеть в чёртовой дребезжащей машине. Вот только, если ты эту машину покинешь, устав ждать, затор тут же исчезает, как по мановению волшебной палочки. Забавно, не правда ли?
— Эх, была, не была, — вздохнула и пошла к остановке общественного транспорта. Так у меня хоть не будет времени начать копаться в собственной душе и поддаваться панике. Давно заметила, что когда нахожусь в толпе — боюсь её (ничего не поделать, моя любимейшая фобия из всех) и стараюсь думать о чём-то другом. Даже просто сижу и рассматриваю дома за окном. Ну а в такси, все мысли концентрируются на насущных проблемах. Чего мне сейчас ой как не надо.
Свернув за угол дома, шагнула на тротуар и едва успела отскочить в сторону, когда мимо меня проехал какой-то любитель зимнего экстрим — езды в морозы на мотоцикле. Никогда не понимала прелестей подобного развлечения, потому что обычно, во время катания на двухколёсном брате, в лицо и грудь дует не очень-то тёплый, даже летом, ветер. А уж про те периоды, когда градусник стойко показывает температуру в разделе «минус», это вообще… Короче, не понимаю я таких людей и всё. Хоть ты тресни. Как-то Павлова попыталась мне рассказать что-то о свободе, единении с машиной и прочим, наслышавшись лекций в исполнении бой-френда. Однако, как-то сбилась с мысли, когда я поинтересовалась, сильно бы она думала про единении с железякой, к которой при мину двадцати пяти можно прилипнуть, причём не в переносном смысле!