Неидеальные мы

Мартинс Витор

Я только закатываю глаза.

– А вот за это еще и посуду потом помоешь, – с довольной улыбкой прибавляет мама.

Стою посреди гостиной и от души желаю, чтобы на дом упал метеорит и спас меня от этой ужасно неловкой ситуации. Ну или пусть я сквозь землю провалюсь. Не принципиально.

Кайо сидит на диване, читает ту же самую книгу, что сегодня утром в лифте («Братство кольца», к слову, моя любимая). Сцена кажется какой-то неправильной. Ну не может Кайо сидеть

на нашем старом диване в цветочек посреди незаконченных маминых картин и рядом с моей фотографией, где мне десять и я в костюме туземца для школьной пьесы, мало того что ужасно нелепом, так еще и ужасно некрасивом.

Кайо тут словно белая ворона, словно пришелец на полотне эпохи Возрождения (и, пожалуй, хуже сравнения вы сегодня уже не прочитаете).

Разумеется, он заметил мое появление. Человека моих габаритов сложновато не заметить. И все же Кайо не поднимает головы. Усердно читает книгу, и челка слегка сползает ему на левый глаз. Мне хочется лизнуть его щеку.

Вот бы сесть рядом, посмотреть, на какой он главе. Спросить, как ему история. Интересно, Кайо из тех, кто сперва смотрит фильм, а потом читает книгу, или наоборот?

Прокашливаюсь и сам пугаюсь, как громко получилось. Но надо же как-то обозначить свое желание поговорить.

– Прости, что накричал на тебя.

Кайо смотрит мне прямо в глаза, а я не могу понять, злится он или жалеет меня. Ни один из вариантов мне не нравится.

– Все нормально, – сухо отвечает Кайо, опускает голову и продолжает читать.

Отлично поговорили. Молодец, Фелипе.

Ужин проходит еще более странно. Мы едим в гостиной под повтор реалити-шоу о свадебных платьях. Я, мама и Кайо втискиваемся на диванчик и не сводим глаз с невесты. Та в панике: до мероприятия всего три дня, а на ней платье не застегивается. Я бы в жизни не успел достаточно похудеть в столь сжатые сроки, поэтому жую и от души сопереживаю бедняжке.

Мама заводит с Кайо разговор, и наш гость почти до обидного легко в него включается. Они болтают о популярном сериале, который мама в глаза не видела, однако умудряется точно угадать, что случится в следующей серии. Кайо нахваливает мамины кулинарные таланты и, похоже, говорит искренне, хотя мы едим все те же рис, бобы, говядину и картошку фри, что и на обед.

– Нет, правда, Рита! Такая вкуснятина! Моя мама нашу еду только что под микроскопом не проверяет. Я уже жаловался папе, что она перегибает палку. Даже соль у нас под запретом, – сообщает Кайо, не прекращая жевать.

– Тогда не смей говорить Сандре, что питаешься у нас жареной картошкой! Иначе она больше никогда тебя к нам не пустит, – смеется мама.

Они болтают, словно закадычные друзья. Я же сижу на другом конце дивана и слушаю. Только слушаю, не говорю ни слова.

Глупо, конечно, но я завидую. Завидую Кайо, потому что мама глаз с него не сводит, а на меня вовсе внимания не обращает. Того хуже, завидую маме. Кайо дня здесь не провел, а уже от нее в восторге. Вот бы он со мной так говорил. О еде, о своей матери, о сериалах – о чем угодно.

Мы досматриваем свадебное шоу (невеста успевает похудеть, платье обалденное, все плачут от счастья, конец), и мама легонько хлопает меня по плечу – мыть посуду опять мне. Похоже, я еще не расплатился за сегодняшнее поведение.

Пока я вожусь на кухне, мама желает Кайо спокойной ночи (разумеется, прощаются они максимально мило). Едва сдерживаюсь, чтобы не распсиховаться, – точно, ведь через пару часов мы с

ним окажемся в одной спальне! В считаных сантиметрах друг от друга.

Квартира у нас небольшая, и гостевой никогда не было. Однако моя кровать такой конструкции, где тянешь за ручку и – тадам! – снизу выезжает еще один матрас. Мама приобретала ее с расчетом, что я буду приглашать друзей на ночевку. Только вот не припомню, когда у меня ночевал кто-то помимо бабули Лурдес.

Двухнедельное соседство с Кайо грозит бесконечной чередой катастроф. За то время, пока мою три тарелки, успеваю составить целый список из пятидесяти четырех пунктов, что же может пойти не так. В основном версии довольно мерзкие (вроде ночного газоиспускания), но есть и чисто физиологические, от которых никуда не деться (например, утренний стояк).

Я вообще большой любитель себя накрутить. И все же решаю притормозить, когда дохожу до варианта, где меня одолевает приступ лунатизма (нет, на самом деле я подобным не страдаю) и я набрасываюсь на Кайо посреди ночи. Это прямо очень… неловко.

Итак, мою посуду, вытираю, вытираю еще раз и тщательно расставляю все в шкафу. Тяну время как могу, только бы не идти в кровать. Промокаю лоб кухонным полотенцем (мам, прости) и возвращаюсь в гостиную.

Не знаю, сколько я провозился, но Кайо успел переодеться в пижаму, раздобыть подушку и улечься на диване с книгой, закинув ноги на сложенное одеяло. На мгновение я теряю дар речи. Не то чтобы я собирался что-то сказать, но все же. Пытаюсь уложить информацию у себя в голове:

– «Похоже, Кайо собирается спать в гостиной».

– «Потому что принес сюда подушку и одеяло. В гостиную».

– «Кайо уже в пижаме».

– «Кайо что, будет спать в гостиной?»

– «Видимо, да, раз уж он в пижаме. И в гостиной».

– «Ого. Кайо в пижаме».

– «Похоже, насчет газов и стояка я зря переживал».

– «И все же нехорошо, что Кайо будет спать в гостиной».

– «Хочу, чтобы он спал со мной».

– «Особенно в этой пижаме».

Я бы мог еще часами распинаться, как хорош Кайо в пижаме. Сине-белый наряд на морскую тематику. Верх в полоску и с глубокой треугольной горловиной. Низ с принтом из маленьких якорей и корабликов. Однако сосредоточиться на дизайне не получается, ведь там, где заканчиваются шорты, начинаются ноги Кайо. Про них я бы еще пару часов поговорил. Бедра крепкие и покрыты легким пушком, загорелая кожа еще больше блестит в свете люстры (вообще-то, так называемая люстра – просто круглый бумажный фонарь, который мама решила соорудить, увидев видеоурок в интернете).

С определенного ракурса Кайо похож на Аладдина. Я начинаю фантазировать, как бы мы с ним улетели на волшебном ковре открывать целый новый мир, но тут мой гость подчеркнуто громко откашливается и поворачивается ко мне. Понятия не имею, сколько уже вот так торчу столбом, пялюсь на Кайо и схожу с ума из-за пары красивых ног.

– Я буду спать в гостиной, – констатирует гость, будто я сам не догадался.

Поначалу хочу все же уговорить его переночевать в моей спальне. Наверное, стоит предупредить, что диван слишком твердый и спине на таком конец (это правда). Но кого я обманываю? Разумеется, Кайо не станет меня слушать. Особенно после того, как увидел меня голым, мокрым, в полотенце, да еще и услышал: «УБИРАЙСЯ ИЗ МОЕЙ КОМНАТЫ!»